— Вот видишь, — поддержала его растрогавшаяся Галина Николаевна, — какой положительный: даже Лермонтова помнит.
— «Из тех», — впервые за всю дорогу подал голос болезненный Паша, которому на самом деле было уже почти одиннадцать.
— Что? — удивленно повернулся к нему Быков.
— Не «из всех», — доверчиво сказал ему мальчик, — а «из тех, которых знаю я».
— А, ну извини, — Василий Денисович с трудом проглотил невесть откуда взявшийся в горле ком. Больной, да еще умненький ребенок вызвал в нем мгновенную вспышку слепой, неконтролируемой ярости: подвернись ему сейчас тот, кто вымогает с больных детей деньги, избил до кровавых соплей. И с наслаждением. Хотя вообще-то драться не любил. — Я ж давно учил. Так как, Нина?.. Может, подумаете? Я — смирный и непьющий.
— Хорошо, — с грустной обреченностью посмотрела она на него. — Подумаю. Дайте мне ваш телефон.
Нелюбовь с первого взгляда
Галину Николаевну с Пашей встречали дочь и ее мужчина — на вид бандит бандитом, хотя вроде бы работал преподавателем в универе. Но что поделаешь, если мода нынче на стриженые лица и тупые затылки.
А вот Нину не встречали, и Василий Денисович помог ей донести вещи до автобусной остановки. Потом сказал, что коль его не встретили, придется позвонить, что он будет ждать от нее звонка насчет квартирантства, и скрылся в толпе. Роуминг у его мобильника был автоматический, и, отойдя в сторонку, за ларек, Быков вызвал заложенный в память номер еще неведомого ему заказчика.
— Да! — сходу прикрикнул низкий начальственный голос. - Алло?
— Это Быков из Москвы.
— Кто?! А-аа! Так, так... — голос мгновенно стал дружелюбным. — Как устроились?
— Пока никак. Я с вокзала звоню.
— Ах да! Конечно, я ж... Короче! Ждите. Я сейчас перезвоню.
От нечего делать и чтобы прочувствовать город, Василий Денисович решил пройтись. Однако едва двинулся по корявому и грязному, как кожа прокаженного, асфальту, он ощутил огромное желание вернуться в чистую прохладу вокзала. И дело было не только в том, что, выйдя на площадь, будто пересек границу между владениями людей, уважающих свою работу, и царством, где, как в советском общепите: «Жри, что дают!» Контраст между уютом вокзала и неряшливостью привокзальной площади был разительным, но он лишь усилил тревогу. Главная же причина была иной.
За годы работы сыщиком, Василий Денисович обзавелся профессиональным чутьем, которое помогало и след отыскать, и опасное внимание к себе учуять. И вот сейчас он совершенно точно знал, что за ним следят. Делалось это вполне профессионально. Никто на него не пялился, никто не ходил следом, но чужой недобрый взгляд его не отпускал.
Делая вид, что прогуливается, Быков не спеша побрел вправо, к багажному отделению. Рядышком стояли не менее шести решетчатых стоек с солнцезащитными очками. Будто в этом городе очки были самым ходовым товаром.
Смешавшись с толпой идущих, видимо, с электрички, Василий Денисович добрался до автовокзала. Газон перед ним напоминал поле боя. На траве и на асфальте лежали бесчувственные тела. Быков насчитал семерых. Больше всего удивило, что двое лежали на асфальте — рядом с оградкой, за которой густела мягкая трава. Пахло сеном и мочой.
Прохожие игнорировали тела, словно давно привыкнув к подобному. С истинно московским гонором Василий Денисович мысленно хихикнул: «Вот вам и столица Урала. Мгм, впрочем: каждый имеет право загадить свою квартиру, начиная с прихожей...» Но слежка за ним велась очень аккуратно. Прямо по столичному. Следившие прокололись только разок. Когда он нырнул в гущу пассажиров электрички, один из соглядатаев засуетился, привстав на цыпочки. Встретившись взглядом с Быковым, он смутился и пригнулся.
Обойдя всю площадь, только в самом дальнем киоске Василий Денисович обнаружил карту Катеринбурга. Но киоск работал до 21-00, А было уже 21-05. Но киоск ерша еще не ушла. Он попросил продать ему карту.
— Работа закончилась.
— Я приплачу.
— Мущ-щина! Я же сказала? Быков пожал плечами:
— Извините.
Он через подземный переход вернулся к вокзалу, и тут, в заваленной с верхом урне — обнаружил искомое. Видать, отъезжающий выбросил. Наверное, не планировал сюда возвращаться, Быков мог его понять. Он воровато оглянулся и вытащил карту из урны. Она оказалась очень подробной и с указанием маршрутов общественного транспорта. Кто просит, тому будет дадено.
Ну, и когда же позвонит заказчик? Почти полчаса уже прошло. Тут же запиликал мобильник. Не извинившись за промедление даже для вежливости, тот же голос распорядился:
— Бери машину и езжай по адресу: Сурикова, 40... Ключ под ковриком. Заходи и жди.
Часто, чтобы понять характер человека, много не надо. И без пуда соли стало ясно, что заказчик у Быкова хамоватый и особой заботы от него ждать не приходится. Опять же хвост. Поэтому Василий Денисович, сориентировавшись по карте, назвал частнику, которого для экономии взял в квартале от вокзала, перекресток Фурманова и Сурикова.
Там он походил по дворам, по улицам, примечая всякие мелочи, которые помогают понять среду обитания и выбрать способ мимикрии. При этом он убедился, что слежки за ним не стало. Как отрезало. А это могло означать одно: те, кто следил за ним на вокзале, узнали, куда он отправится.
Дело обещало быть с червоточиной, и многострадальные ребра Быкова предвкушающе заныли.
С городом выходило невнятно. Пока ехал от вокзала, насмотрелся на разбитые улицы, серые, облупленные, и краснокирпичные, новые, но мрачные, как в Бутырке, стены домов, грязь, лужи и мусор всюду. Все выдавало ту неряшливость, которая обычно означает лень и апатию. Но они свойственны городкам небольшим, разорившимся. Депрессивным. Областные центры, да еще миллионники, обычно гораздо чище. Они как бы «столичнее». Быков перед отъездом познакомился с данными маркетологов «Рос-Интера». Они утверждали, что Свердловская область - донор. То есть, и за ее счет содержатся регионы-иждивенцы, которые работать не хотят или не умеют, а только проедают то, что досталось от коммунистов.
Все это не вязалось с неряшливостью улиц и откровенной грязью обочин. Дворы, небрежно заасфальтированные, тоже чумазые, явно не пригодные для отдыха и прогулок с детьми, резко контрастировали с густой зеленью и довольно симпатичными лицами прохожих. Василий Денисович специально несколько раз спросил дорогу, и отвечали ему — и пожилые, и молодежь доброжелательно.
Пустяки, вроде бы, мелочи, но когда тебе, возможно, предстоит сходить за местного, они имеют немалое значение.
Дело в том, что последние три-четыре года относительной стабильности много чего поменяли в укладе российской городов. Особенно — крупных. Конкуренция в политике привела к тому, что народ все чаще выбирал себе мэров молодых, энергичных...
Иные порядки в Катеринбурге могли означать только одно: верховодят тут действительно мафиози. Выходит, и категоричная Галина Николаевна была права. А коль так, то любое расследование здесь чревато пересечением с явными бандитами.
И неважно, что именно ему поручат расследовать. Подставлять свою шею Василий Денисович не собирался. Он планировал жить — пусть бедно, но долго.
Правда, улица Сурикова, на которой ему предстояло жить, приятно удивила. Широкая, гладкая, чистая. Ее вид еще резче подчеркнул неухоженность округи. ,
Зато квартира, как он и ожидал, была в духе города. Мебель старая, все в пыли, обои выцвели, телефон обмотан синей изолентой, краны в ванной изрыгали ржавую воду с жутким грохотом, душ — вообще не работал. Видать, купили и, даже не выбросив оставшуюся от прежних хозяев рухлядь, оставили дозревать в цене до случая.
В общем, все, кроме обильной пылищи и телевизора, ему не понравилось. Телевизор был новый, с дистанционником и автоматической настройкой.
Быков оставил сумку с вещами и сходил в ближайший супермаркет. Он назывался «Звездный», и вполне оправдывал свое название: цены, как в Москве и даже повыше, но прохлада и сервис им соответствовал. Запасясь упаковками с быстрыми супами, хлебом, колбасой и пивом, Василий Денисович вернулся в квартиру, еще раз порадовался пылище и принялся изучать местные телепрограммы.