Выбрать главу

Когда они вошли в столовую, где был сервирован ужин, графиня и Бланш встретили Валанкура сердечными поздравлениями; Бланш так радовалась счастью Эмилии, что даже позабыла об отсутствии молодого Сент Фуа, которого ждали с минуту на минуту; но ее великодушное сочувствие подруге было вскоре вознаграждено приездом жениха. Он уж совершенно оправился от своих ран, полученных во время опасного приключения в Пиренеях; упоминание о пережитых страхах только еще больше усилило в глазах участников путешествия сознание их теперешнего счастия. Опять начались взаимные поздравления и вокруг стола за ужином виднелись одни только веселые лица, улыбающиеся счастливой улыбкой; каждый был счастлив по-своему, сообразно со своим характером. Улыбка Бланш была бойкая и шаловливая; лицо Эмилии выражало задумчивую нежность, Валанкур был попеременно радостен, нежен, многоречив, у Сент Фуа веселость била ключом, а граф, глядя на окружающее счастливое общество, так и сиял спокойным удовольствием; лица графини, Анри и мосье Боннака были менее оживлены. Бедный Дюпон не захотел своим присутствием портить общее благополучие; убедившись, что Валанкур достоин привязанности Эмилии, он серьезно решился победить свою собственную безнадежную страсть и удалился из замка Ле-Блан. Эмилия поняла его деликатный поступок и была ему от души благодарна.

Граф и его гости засиделись до поздней ночи, отдаваясь удовольствию приятной дружеской беседы. Когда Аннета услышала о приезде Валанкура, то Людовико с трудом удержал ее от намерения отправиться сейчас же в столовую и выразить ему свою радость; девушка уверяла, что после того, как она обрела своего Людовико, она не помнит, чтобы чему-нибудь так радовалась, как благополучному возвращению барышниного жениха.

ГЛАВА LVII

Моя исполнена задача;

Теперь я волен убежать

И унестись хоть на край света,

Где голубой небесный свод,

Склоняясь, сходится с землей,

А оттуда уж близка двурогая луна.

Мильтон

Обе свадьбы — Бланш и Эмилии — были отпразднованы в один и тот же день в замке Ле-Блан и притом со старосветской барской пышностью. Торжество происходило в большой зале замка, которая по этому случаю была увешана великолепными новыми ковровыми обоями, изображающими подвиги Карла Великого и его двенадцати паладинов; тут виднелись сарацины с их страшными лицами, идущие в бой; тут были также представлены дикие обряды чародеев и некромантические фокусы волшебника Ярла, в присутствии императора. Пышные знамена фамилии Вильруа, долго лежавшие в пыли на чердаках, снова увидели свет Божий и развевались на остроконечных разрисованных окнах; по извилистым галереям и колоннадам обширного здания всюду раздавалась музыка.

Аннета, стоя на хорах и глядя вниз в залу, арки и окна которой были иллюминованы фестонами разноцветных шкаликов, и любуясь роскошными нарядами танцующих, дорогими ливреями их слуг, балдахинами пунцового бархата с золотом и слушая веселые мелодии, носившиеся под сводчатым потолком, — чувствовала себя точно в очарованном дворце и уверяла, что никогда в жизни не встречала ничего столь прекрасного, с тех пор, как читала волшебные сказки; мало того, — что сами феи на своих ночных пирах не видывали ничего прекраснее; а старуха Доротея, любуясь той же сценой, только вздыхала и говорила, что теперь, слава Богу, замок опять похож на то, чем был в старину.

Пробыв несколько дней на празднествах в замке, Валанкур с Эмилией простились со своими друзьями и вернулись в свое имение «Долину», где старая Тереза встретила их с непритворной радостью и где родной дом и сад приветствовали их бесчисленными, нежными воспоминаниями. Бродя рука об руку по местам, где так долго жили г. и г-жа Сент Обер, Эмилия с задумчивой нежностью показывала мужу их любимые уголки; ее теперешнее счастье еще выигрывало от сознания, что оно встретило бы одобрение ее родителей, если бы они дожили до этого.

Валанкур повел ее к платану на террасе, где он в первый раз решился признаться ей в любви; вспоминая свою мучительную тоску и беспокойство в то время, и опасности и несчастия, какие оба испытали после того, как в последний раз сидели вместе под развесистыми ветвями старого дерева, — Валанкур сознавал, что это придает еще большую ценность их теперешнему счастию; и вот, на этом месте, священном, в память Сент Обера, Валанкур и Эмилия дали друг другу торжественную клятву всю свою жизнь стараться заслужить свое счастье, подражая доброте и милосердию покойного отца: всякое большое счастье или высокое положение влечет за собою и обязанности соответственного порядка; мало доставлять своим ближним крупицу жизненных благ, какую все счастливые обязаны уделять обездоленным, надо также подавать им личный пример жизни, проведенной в прославлении Бога, благодарности за Его милости и, следовательно, заботливой нежности к Его созданиям.

Вскоре по приезде молодой четы в «Долину», туда явился брат Валанкура поздравить его с бракосочетанием и засвидетельствовать свое почтение Эмилии; она чрезвычайно понравилась ему, и он остался настолько доволен перспективой солидного счастья, по-видимому, обеспеченного Валанкуру, благодаря этой свадьбе, что немедленно передал ему часть своего богатого поместья; впрочем, все оно должно было впоследствии перейти к Валанкуру, так как старший брат был бездетен.

Тулузские имения были проданы, зато Эмилия приобрела у г.Кенеля родовое имение своего покойного отца, где она поселила Аннету, снабдив ее приданым и доставив ей место домоправительницы, а мужу ее, Людовико — место управляющего. Но так как Валанкур и она сама оба предпочитали приятную, нежно любимую местность «Долины» великолепию Эпурвиля, то они там и продолжали жить, проводя однако несколько месяцев в году в имении, где родился Сент Обер, из уважения к его памяти.

Эмилия попросила у мужа разрешения передать Боннаку наследство, отказанное ей синьорой Лаурентини; когда она обратилась к Валанкуру с этой просьбой, то он почувствовал все ее лестное значение. Удольфский замок также перешел к супруге Боннака, ближайшему члену семьи этого имени; таким образом, обеспеченное положение доставило спокойствие Боннаку, измученному заботами о благосостоянии своей семьи.

О, какое наслаждение говорить о счастье, подобном тому, какое выпало на долю Эмилии и Валанкура, как отрадно рассказать, что после долгих страданий, — испытав преследования со стороны людей порочных и презрение со стороны слабых, они, наконец, были возвращены друг другу — поселились в любимом уголке своего родного края, наслаждаются самым надежным счастьем в жизни — стремлением к нравственному и умственному совершснтву, — снова могут пользоваться просвещенным обществом и заниматься делами благотворительности, влечение к которым всегда воодушевляло сердца их; сады и беседки «Долины» опять стали любимым приютом милосердия, разума и семейного счастья.

Дой Бог. чтобы эта повесть принесла долю пользы, показав читателю, что хоть люди порочные иногда могут доставить огорчение добрым, но власть их непрочна, мимолетна и наказание неминуемо и что невинность хотя бы и терпела угнетение от несправедливости, но в конце концов всегда восторжесвует над несчастием!

И если слабой руке, написавшей эту повесть, удалось, при помощи заключающихся в ней фантастических картин хотя бы на один час рассеять чью-нибудь печаль, или научить страдальца переносить ее, то труд этот, как он ни скромен, не был напрасен и автор уже получил свою награду.