“Жив”, – облегченно выдохнул Фабий, значит и нас привели сюда не убивать.
В дальнем конце, за деревянным столом сидел Тигеллин и без всякого удовольствия на лице ел жареную курицу. Отодвинув еду в сторону и ополоснув руки в чаше с водой, взглянул на подошедших.
- Натал и Сцевин во всем сознались. Вы оказали услугу государству. – Молвил он тихим, усталым голосом. Чтобы расслышать едва различимые слова, Фабию пришлось напрячь весь свой слух. – И в его лице Божественному Цезарю Нерону. Благодарю вас еще раз. Вы свободны.
- И все? – возмутился Фабий. – А мой папа?
- Твой папа?.. – Префект вытер руки, выглядел он взволнованным и довольно нервным. Фабий догадался об этом по сильно дрожащим пальцам. – Против твоего отца множество улик, указывающих на виновность и, напротив, ровным счетом ничего, что доказывало бы его непричастность к преступлению.
- Петрония Вера убили заговорщики. Я же вам говорил.
- Петрония Вера погубил наемник, по твоим словам якобы посланный заговорщиками.
- Хорошенько допросите и они во всем сознаются.
- Сейчас не до этого, – холодно отрезал Тигеллин. – В заговор оказалось вовлечено слишком много людей. Ситуация критическая. В любой момент могут возмутиться преторианцы. – Он мрачно оглядел находившихся в помещении солдат. – Я их едва удерживаю. Твоим отцом просто некому заниматься.
- Мы, рискуя жизнями, спасли жизнь императора, – напомнил Фабий. – А заодно и вашу, между прочим…
Начальник гвардейцев сложил на груди руки.
- Все что могу сделать – отложить казнь. Приведете того наемника и, если он во всем сознается, отпустим твоего отца.
Фабий по холодному, суровому взгляду понял, что разговор окончен. Дернулся было что-то сказать, но, подавив клокотавший внутри гнев, стиснул зубы и, развернувшись, молча двинулся прочь.
- Вот мерзавец! – возмутился Феликс, едва они оказались в коридоре.
- Не все так плохо, – попыталась успокоить Фабия Туллия. – По крайней мере, смертный приговор отложен.
- И что? – не унимался брат. – Все что нам сказали – это едва слышное “спасибо”. Да и то с таким видом, словно общались с грязной стеной. А Туллии, как быть? Про ее отца мы так ничего и не выяснили.
- Выход один, – заявил Фабий. – Разыскать Диодота.
- Шансов мало, – с грустью в голосе молвила Туллия. – Наверняка он сбежал, если уже не убит. Заговор провалился, его членов арестовывают. Наемник либо затаился, либо сбежал.
Мимо двое солдат провели бледного, едва передвигающего ногами вельможу в мятой тоге с широкой красной каймой. Фабий узнал его. Сенатор Кальпурний Пизон, очень богатый и влиятельный человек. На мгновение волосы на голове встали дыбом, заговор действительно поражал своими размерами и теперь становилось понятным перепуганное поведение Тигеллина. В настоящий момент временщик сражался не за Нерона, он бился за свою жизнь.
- У нас нет шансов, – согласился Феликс.
- А дядя Эмилий? – высказал предположение Фабий. – Если обратиться к нему? Ты говорил у него куча информаторов. Вдруг отыщут?
- А что? – оживился брат. – Мысль. К тому же это его работа. Прямая обязанность, можно сказать.
На лестнице встретили еще одного арестованного. Тот мельком взглянул на друзей и Фабий прочел в его глазах страх.
- Это же сам Анней Лукан, – прошептала Туллия. – Я обожаю его поэму “Орфей”. Зачитала до дыр…
Фабию стало жалко поэта. Он слышал истории о том, как Нерон, сам любивший сочинять стихи, испытывая к Лукану зависть и ревность, всячески принижал и критиковал его творчество.
“Не раскисай”, – одернул он себя. – “Следует заняться делом. Пришла пора Диодоту заплатить за все зло, что он причинил моей семье и моим друзьям”.
Глава двадцать пятая. Нежелательный помощник
- Вы с ума сошли! – выслушав их рассказ, и никак не отреагировав на просьбу помочь поймать Диодота, вскричал дядя Эмилий. – Феликс, если узнает мать, она мне такое устроит. Марш домой! И носу не смей оттуда высовывать. – Он схватился за голову. – Вас же могли убить. Тут такое творится… – Начальник стражников понизил голос. – Не знаю, удержит ли Нерон власть. Поговаривают, половина гвардейских офицеров замешана в заговоре. Ходят слухи, что сам Сенека, бывший наставник императора, сочувствует им. Сейчас необходимо затаиться и ни в коем случае не высовываться. Неизвестно, кто завтра окажется моим командиром.
- Так нельзя, папа! – возмутился Феликс. – Мы должны помочь отцу Фабия.
Дядя Эмилий пожевал губами, видно было, что внутри него происходит серьезная борьба.
- Мы же одна семья… – попытался напомнить брат, мгновенно умолкнув под сердитым взглядом родителя.
Но последний аргумент все же возобладал и помог принять решение.
- Давайте, рассказывайте все, что знаете про этого Диодота, – быстро заговорил он, поднятой вверх ладонью пресек радостный возглас сына и продолжил: – И расходитесь по домам.
- Отец, мы хотим с тобой. Диодот мне должен. – Обиделся Феликс. – Мы уже достаточно взрослые. К тому же сейчас мы пойдем вместе с солдатами. Что негодяй сможет нам сделать?
- И думать не смейте! Фабий, тебя это тоже касается. Ваше расследование закончено. Теперь за работу принимаются те, кому такая работа положена по службе. Все без разговоров.
И он приказал троим вигилам отвести их по домам. Ворча и громко выражая недовольство, друзья все же подчинились.
Внутри особняка стояла мертвая, поистине гробовая тишина. Большинство слуг, в том числе и хитрый привратник, исчезли. Пройдя опустевшими, показавшимися безжизненными помещениями, он вышел в сад. Мама в одиночестве сидела на скамейке, уставившись на клумбу. Подойдя ближе, Фабий заметил, что из ее глаз прозрачной струйкой текут слезы. Услышав его шаги, она вздрогнула, медленно повернулась и губы на миг осветились слабой улыбкой.
- Все будет хорошо, – тихо произнес Фабий, присаживаясь рядом и, испытывая чудовищные угрызения совести, принялся рассказывать про события последней недели.
Мама слушала молча, вначале всхлипывая едва ли не ежесекундно, но в конце оживилась, вытерла слезы и, как только Фабий закончил, заключила его в объятья.
- Эмилий отыщет Диодота, – с твердой уверенностью в голосе заявила она. – Он и не таких ловил. Спасибо тебе, Венера. Нет… Сынок, тебе спасибо. Чтобы бы я без тебя делала?
И ласково поцеловала в начавшую наливаться легкой краской щеку.
Успокоив мать, Фабий отправился в свою комнату. Но долго там сидеть не смог. Немного побродил по дому, отметив про себя появление слуг. Даже ленивый грек вновь крутился возле входной двери. Зашел на кухню и подкрепился горстью сушеных фиников, куском хлеба с сыром и вяленым мясом. Запив пищу подслащенной водой тихо вышел на улицу и отправился к Феликсу. Некоторое спокойствие, вызванное разговором с дядей Эмилием, по прошествии нескольких часов улетучилось. Хотелось узнать последние новости и пообщаться с братом.
Феликс встретил его в дверях.
- Извелся? – улыбнулся он. – Я тоже. Пару раз порывался сбежать и отправиться к тебе, но мама приглядывает за мной. Никак не улизнуть.
Они прошли в комнату брата и Фабий сел на стоявший возле открытого окна диван.
- Что известно про Диодота?
- Ничего. Я каждые полчаса посылаю слугу в караульную, но тот возвращается не с чем. Боюсь, как бы мы ни упустили мерзавца.
Фабий закусил губу.
- Нет сил сидеть и ничего не делать. Понимаю, дядя Эмилий старается, но у него и без Диодота забот хватает.
- Он ради семьи в лепешку расшибется, – укорил Феликс.
Фабий вспомнил свой разговор с начальником стражников, после того, как адвокат отказался заниматься делом отца, но промолчал.