Продолжая разговор о конструкторах-магах, нельзя не вспомнить об А.Н. Туполеве — одном из величайших умов первой половины XX века. Довоенная бомбардировочная авиация и добрая часть послевоенных пассажирских самолетов были созданы его КБ. Почти все советские бомбардировщики Второй мировой делали его ученики. У Туполева был особый прием — прием "отстранения". После работы над какой-либо задачей он "отстранялся" от нее, чтобы затем к ней вернуться. Часто благодаря этому методу приходила новая неожиданная идея. Возможно, этот метод он позаимствовал у Б.С. Стечкина или А.А. Микулина — в молодости все трое были друзьями.
Во время войны А.Н. Туполев создал бомбардировщик Ту-2. У мотора АШ-82ФН этого самолета необычная судьба, которая прямо касается темы нашей книги.
По просьбе С.А. Лавочкина и наркома авиапромышленности А.И. Шахурина конструктор А.Д. Швецов внимательно изучил потенциальные ресурсы своего двигателя АШ-82 — но его ответ был неутешителен. Ресурсы найти не удалось. Но С.А. Лавочкин не отступал. Выхода у него не было — новая модификация "мессершмита" имела преимущество в скорости на основных высотах боев. Лавочкин даже устроил конструктору моторов демонстрацию полетов на более скоростных режимах. Однако Швецов не согласился, что ресурсы есть — и имел определенные основания, поскольку с фронта поступило довольно много нареканий на мотор. Отказался давать какие-то предложения Швецов и наркому авиапромышленности. Несмотря на это, Шахурин предложил конструктору посидеть и подумать еще вечер. В два часа ночи конструктор позвонил А.И. Шахурину и сообщил, что ресурсы найти так и не удалось…
Однако между четырьмя и пятью он позвонил еще раз, со словами: "Александр Иванович, я кое-что придумал".
Мы, конечно, не знаем, что произошло в ту ночь, но теперь имеем достаточно оснований предположить следующую последовательность: до двух часов ночи конструктор напряженно искал ресурсы; в два, после звонка, он прекратил это делать, после чего мозг, естественно, перестал концентрироваться лишь на определенных идеях, продолжая независимо от воли конструктора искать решение. И идея не заставила себя долго ждать. Что любопытно — эта единственная ночь принесла А.Д. Швецову целую серию превосходных идей, которые позволили не только повысить мощность, но и сделать мотор исключительно надежным.
Самолет Ла-5ФН с двигателем с непосредственным впрыском топлива поспел как раз к воздушному сражению на Курской дуге. Потеряв в этом сражении 4000 самолетов, люфтваффе навсегда лишилось господства в воздухе.
Итак для озарения необходимы концентрация, отдых, возвращение к задаче. Но только ли это ведет к озарениям? Не было ли в этом алгоритме что-либо упущено?
Лев Гумилевский в своей книге о Чаплыгине вспоминает об открытиях Пуанкаре — которые тот считал внезапными, возникшими в результате случайного сцепления "атомов" в глубинах подсознания — и замечает: идея осенила Пуанкаре, когда он сделал шаг на подножку омнибуса. Не была ли эта подножка "подсказкой", поскольку передняя и задняя подножки омнибуса одинаковы, а в голове Пуанкаре возникла идея именно ТОЖДЕСТВА преобразований автоморфных функций преобразованиям неевклидовой геометрии? Вопрос, который оставался в подсознании, нашел свое решение в виде аналога в реальной жизни.
Замечание Л. Гумилевского весьма важно. По сути, оно дает иную, чем у Пуанкаре, трактовку озарения. "Атом Эпикура" может столкнуться не с другим атомом, а с принципом, наблюдаемым во внешнем мире. Другими словами, подсознанию нужен некий внешний аналог для решения трудной задачи.
Это значит, что "неотступное думание" вовсе не означает, что необходимо размышлять лишь о задаче. Видимо, хорошо усвоив задачу, полезно от нее отвлечься — однако не забывая о ней. Подсознание будет продолжать поиск — в принципах, на которых построен окружающий мир.
По предположению Гумилевского, озарение Уатта было вызвано также неосознанной подсказкой. В самом деле, в описании своего изобретения Уатт вскользь упоминает о прачечной. Могла прачечная подсказать какой-то новый принцип?
Чтобы разобраться в этом, обратимся к воспоминаниям самого Уатта.
Проблема, стоявшая перед английским изобретателем, выглядела следующим образом:
"Чтобы получить совершенную паровую машину, необходимо, чтобы цилиндр был так же горяч, как и входящий в него пар. Однако конденсация пара для образования вакуума должна происходить при температуре не выше 30 градусов".
Но как возможно конденсировать пар в нагретом цилиндре?
"Я миновал старый дом прачечной, — продолжает Уатт. — В это время мысли мои были заняты машиной, и я уже дошел до хижины пастуха, когда мне пришло в голову, что пар, будучи упругим телом, мог бы ринуться в пустое пространство и при сообщении между цилиндрами и резервуаром хлынул бы в резервуар и сгустился без охлаждения цилиндра".