Ценность надписи на Бехистунской скале не в том, что мир узнал о событиях в древней империи, а в том, что она донесла до нас три умерших или переродившихся языка в том виде, какими они были в I тысячелетии до н. э. Она дала возможность прочесть более древние находки и заглянуть в еще более глубокую древность, о которой молчали Геродот и его современники.
Достоверность прочтения надписи была подтверждена одним любопытным фактом. Однажды, это было в 1857 году, когда следовало убедиться, что клинопись действительно расшифрована, Азиатское королевское общество в Лондоне направило в запечатанных конвертах четырем ученым — Раулинсону, Тальботу, Хинксу и Опперту — одну и ту же ассирийскую надпись из только что обнаруженных и попросило прочесть ее. Все четыре перевода оказались идентичными!.. Результат был опубликован под названием «Надпись Тиглатпаласара, царя Ассирии, переведенная Раулинсоном, Тальботом, д-ром Хинксом и Оппертом».
Еще один дилетант, двадцатидвухлетний лондонский адвокат Остин Генри Лэйярд, увлеченный Востоком, отправился на поиски… древних городов, упомянутых в Библии! Ему очень захотелось раскопать холм, под которым покоились останки Нимрода, потомка Ноя. Расспросив местных арабов, а прежде заручившись поддержкой британского посла в Константинополе сэра Стратфорда Каннинга, Лэйярд обнаружил холм, в котором, по местным преданиям, и был захоронен Нимрод. Обследовав его, Лэйярд обнаружил несколько черепков и обломков барельефов и убедился, что, вероятно, он на правильном пути. Но копать было все же не на что: те гроши, на которые молодой авантюрист прибыл на Восток, были на исходе. Каннинг недвусмысленно намекнул молодому человеку, что Британия готова помочь §му в его исследованиях… в обмен на услуги разведке. Не раздумывая, Лэйярд принял предложение и получил деньги на раскопки.
Англичане, чье влияние в Азии усиливалось, подталкиваемые богатствами тамошних недр и конкуренцией, которую составляли на Ближнем Востоке другие страны — Германия и Франция, — уже давно были готовы вкладывать в эту землю большие средства. Тем более что, например, французский археолог Поль Эмиль Ботта, заявлявшим, что раскапывает Ниневию, получал свои средства на археологические занятия не все-|да от обществ по изучению древностей, но и от британской разведки. В 1842 году Ботта начал раскопки на холме Куюнджик, но за целый год не достиг желаемого. Француз был близок к истине, но удача отвернулась от него: ведь именно под холмом Куюнджик и скрывалась легендарная Ниневия! Переместившись на другой холм, в Хорсабад, Ботта почти сразу же откопал древние стены и охранявших эти стены чудовищ в виде крылатых быков с человеческими головами. А в течение последующих четырех лет, пользуясь еще и средствами от пожертвований, на которые не поскупилась Франция, Ботта откопал в Хорсабаде дворцовые здания с залами и коридорами, а также внутренними покоями, и остатки пирамиды. Дворец принадлежал ассирийскому царю Саргону II и был построен в самом конце VIII века до н. э., но этот город не был Ниневией. Тем не менее окрыленный француз издал фундаментальный труд «Монументы Ниневии, открытые и описанные Ботта, измеренные и зарисованные Фланденом».
Всего через несколько часов после начала раскопок на холме Нимрода взволнованный Лэйярд обнаружил остатки мощных стен. По фризам и барельефам даже дилетант мог бы сказать: это царский дворец! Однако в самый разгар работ приехал турецкий офицер и вручил британцу документ, запрещавший ведение раскопок. Заброшенный в течение тысячелетий холм тут же понадобился вездесущему паше, излюбленным методом осуществления власти которого была провокация: незадолго до начала раскопок паша-губернатор Керити-Оглы объявил принародно о своей смерти, а затем арестовал и предал казни всех тих, кто наивно радовался уходу деспота.
Удрученный запретом, Лэйярд поскакал в Мосул, но паша, который лично говорил с археологом, покачал головой:
— Никак нельзя: мусульмане возмущены надругательством над «могилами правоверных.
Заявления Лэйярда о том, что никаких могил на холме нет, не подействовали, и археолог-юрист помчался обратно. Каково же было его изумление, когда на холме он и правда обнаружил множество надгробных камней!
Через несколько дней офицер под строгим секретом разъяснил Лэйярду, что паша желает сам найти золото, которое ищет англичанин, а потому и разыграна вся эта комедия, ради которой ему, турецкому офицеру, действительно пришлось осквернить множество могил, чтобы доставить на холм надгробные камни.
Недолго пребывал адвокат из Лондона в шоке: за все злодеяния и злоупотребления паша был арестован турецким правительством, и Лэйярд продолжил раскопки.
Через некоторое время была откопана огромных размеров человеческая голова — часть алебастровой скульптуры. Голова принадлежалатуловищу крылатого льва. Местные рабочие, трудившиеся на раскопках, были уверены, что откопали останки Нимрода!
Тогда новый губернатор Исмаил-паша вызвал к себе Лэйярда и посоветовал прекратить на время раскопки — не из-за того, что это было запрещено, а чтобы успокоить местных арабов, считавших, что выкапывание из земли захороненных останков по Корану считалось святотатством. Лэйярд свернул раскопки, оставив минимум рабочих. Через определенное время он заново нанял команду землекопов и сделал несколько раскопов в разных частях холма. Очень скоро количество откопанных чудищ с человеческими головами превысило шестьдесят,
«Египет может гордиться столь же древними и не менее величественными монументами, — писал впоследствии археолог. — Но памятники всегда были открыты взорам людей, восславляя могущество Древнего Египта. Стоящие же перед нами статуи только теперь появились из мрака забвения».
Две из откопанных фигур — самых сохранных — археолог отправил в Лондон. Кроме того, им было отправлено множество найденных мелких вещей: за два года раскопок Лэйярд расчистил пять дворцовых сооружений. Ассирийские цари строили их с IX по VII века до н. э. Но открыл он не Ниневию, а другой город — Калах.
Ниневию Лэйярду еще предстояло раскопать. Он сделал это м 1849 году. И где же? На том самом холме Куюнджик! Лэйярд верил, что этот холм тоже не простой. Более того, по всем предположениям, именно здесь и должны были покоиться останки разрушенной библейской Ниневии, захваченной халдеями. Англичанин решился попытать счастья на холме, не давшем результата Ботта после целого года раскопок. И ему повезло в самые первые дни! Землекопы наткнулись на остатки величественных стен, а чуть позже — и на таких же чудовищ, которые археолог раскопал на холме Нимрода. Раскопанные комнаты, залы и коридоры были выложены по стенам разноцветными изразцами и алебастровыми плитами с барельефами. Однако все эго было закопченным или разбитым: руины носили явные следы разрушения после захвата и пожара. И другое было несомненно: перед исследователями богатый царский дворец. Его великолепие и совпадение стиля со стилем дворцов в Калахе говорило о том, что дворец принадлежал ассирийским царям. Дворец был захвачен, в этом не было сомнений. А жители города поголовно истреблены, и сам город разрушен. Среди скульптур, скульптурок и барельефов Лэйярд обнаружил шедевр древнего искусства — барельеф с изображением умирающей львицы, раненой тремя стрелами. Поражала реалистичность изображаемого, но создавший шедевр художник остался неизвестным.
Лэйярд сделал и еще одно потрясающее открытие, как археолог и как агент британской разведки: он обнаружил великолепную библиотеку царя Ашшурбанипала, находившуюся хоть и в разбитом состоянии (тысячи глиняных табличек в виде осколков устилали пол двух огромных комнат в глубине холма), но на том же месте, где ее уничтожали варвары. Слой черепков от глиняных табличек с клинописью составлял около полуметра. Лэйярд распорядился погрузить осколки табличек в ящики и отправить в Лондон. Больше он к этому вопросу не возвращался. Небрежно загрузили таблички в ящики и отправили. Потом в Лондоне не досчитаются одной из самых ярких находок — «Песни о Гильгамеше».