С другим человеком в этом можно усомниться. Однако, не его жена и не его фирма виноваты в том, что жизнь ему в тягость. Он сам — своя проблема. Его же никто не принуждает продолжать работать в этой плохой фирме. Времена рабства, к счастью, уже прошли. Его также никто не принуждает, после того, как оба они столько лет ругались и придирались друг к другу, оставаться жить с этой женой, поскольку при почти шестимиллиардном населении Земли у него есть неплохие шансы найти новую жену, с которой он смог бы жить счастливо. Но на самом деле с новой женой ему будет не лучше, пока он сам не найдет себя и не изменит то, что и в первый раз было обусловлено его проблемой. В тот момент, когда он изменится внутренне, он автоматически станет изменять и собственное окружение. Также можно здесь сказать:
«Окружение есть зеркало тебя самого».
Наше окружение постоянно представляет нам то, что мы сами излучаем. Если я лгу, будут лгать и мне. Если я злобен, то встречу свою собственную злость. Если я драчун, то меня постоянно будут задирать. Если я в резонансе с любовью, то именно ее я и буду вызывать. Если, я живу радостно, то я всегда смогу найти что-нибудь, по поводу чего можно порадоваться. Если я меняю свою точку зрения, это немедленно как в зеркале отразится также и в моем окружении.
И Вам следует также понять, что если Вы ежедневно смотрите по телевидению фильмы ужасов или со сценами насилия (или выпуски новостей), это также оказывает серьезное воздействие на Вашу жизнь. Мы, люди, уже прожили тысячи лет среди деструктивных действий, мыслей, и все эти убийства высвободили невероятно много энергии, которую мы посредством негативных мыслей и суггестии (а к ней принадлежат также и фильмы со сценами насилия) не только перевариваем, но и притягиваем. Не только крупные политические события, но, прежде всего мелкие ежедневные жизненные неурядицы складываются во вполне конкретное целое. Если я замыкаюсь на деструктивном чтении, писанин, мыслях, действиях, речах, я их же и притягиваю. Если, напротив того, деструктивное начало не имеет в моей жизни ни малейшего значения, я вследствие этого не буду его и притягивать. Закон резонанса без промаха работает и здесь тоже. Впрочем, именно это и есть то, что Умберто Эко сказал в своем пассаже, процитированном мною в предисловии. Если я верю в Сатану, я в контакте с этой энергией, она имеет для меня значение, и я получаю подтверждение своей системы верований. Если, однако, она остается для меня без значения, и я над ней только смеюсь, она на меня не имеет влияния. Это энергетическое поле не может по своей собственной воле распространяться на меня. Оно только подчиняется закону резонанса. С каждым происходит, то, во что он верит.
И здесь работает также аналогия:
«Как внутри, так и снаружи».
Тело является зеркалом души. Если мое душевное состояние в дисгармонии, то и тело тоже. Если внутри я в гневе, то сердиться будет и мое тело, что немедленно даст мне понять посредством болезни. Если у меня нет внутреннего равновесия, я немедленно почувствую проявления этого снаружи; если у меня недостает внутренней силы, я определю это по пожатию руки, и так далее…
Человечество приобрело привычку искать извиняющие обстоятельства во внешнем мире для всего, что не может существовать, т. е. для того, что не нравится кому-то лично. Масштаб виновных меняется от членов семьи до правительства, от нехватки времени, от общества, от Иллюминатов, и вплоть до Сатаны. Именно этого виновного делают единственным ответственным за собственную судьбу. Многие выбирают как козла отпущения бога. (144)
Ввиду существования духовно-космических законов, которые мы уже рассмотрели, такое подразделение вины более уже не работает.
Следствием этих законов является то обстоятельство, что все, что и как происходит сегодня, обуславливается причинами, созданными самими же людьми. Будет ли это некое внутреннее или внешнее состояние, заболевание, несчастный случай или ситуация, создавшаяся на всей нашей планете с ее обитателями — безразлично. Мы сами — причина, и сами за нее отвечаем.
Многие здесь скажут: «Да, а при чем тут я? Я здесь только 30 лет».
Другой вопрос, вероятно последовавший не от одного, так от другого: «А со мной что-то случилось в детстве, причин чего я совершенно не могу вспомнить, например, жестокое обращение или насилие. Как я это тогда вызвал?».