Гностики вообще уделяли особое внимание размножению, так как именно оно служило пленению душ в земном теле. Неудивительно, что у гностиков существовало множество половых ограничений. У катаров, например, половое сношение считалось дьявольским процессом, а в беременной женщине находился бес. Поэтому катары запрещали даже в случае крайней необходимости прикасаться к беременным — это было строго-настрого запрещено. Но здесь речь шла вовсе не о дискриминации женщин и враждебном к ним отношении. Среди альбигойских «совершенных» были даже женщины. В представлении катаров, сатана создал и мужчину и женщину, а потому в определенной степени они были равны. В итоге верующим катарам сексуальные извращения и половые отношения между супругами преподносились как одинаково тяжкие проступки. Попытка катарского епископа Филиппа провести реформу и провозгласить, что сексуальные отношения даже для «совершенных» не являлись прегрешением, закончилась полным провалом.
Как мы помним, Шулер верил в существование двух состояний жизни: «открытой» и «закрытой». Признаками открытой жизни являлись: чувство удовлетворения, переполненности, пассивность, наслаждение настоящим моментом, остановка времени, чувство абсолютного бытия. В этом описании открытой жизни мы видим слово «пассивность». Нечто подобное мы могли бы найти в книге манихейских псалмов: «Дайте вашим рукам спокойствие… Суетливость, царящая на земле, только причиняет вред». Подобные наставления давались чуть ли не для всех повседневных видов деятельности. В манихейской исповедальной книге можно обнаружить принципы ненасильственности: «Если из-за меня люди сражались или арестовывались, или были вынуждены переносить оскорбления и унижения, если я применил к четвероногим животным силу, ударил их, или только запланировал сделать зло дичи, птицам, земным или водяным животным или… — я у всех прошу прощения».
«Закрытая жизнь», по Шулеру, определялась следующими характерными чертами: активностью, закалкой, нуждой, упорной работой, жаждой деятельности, воспитанием к работе, исполнением долга. Этим состоянием руководило стремление к каким-то достижениям, направленным в будущее. Оно было переполнено беспокойством. Во времена, когда господствовала «закрытая жизнь», ценились не столько полнота жизни или красота личности, сколько работоспособность во имя перспективных целей. «Закрытая жизнь» как бы была направлена наружу, и соответственно этому появлялось чрезмерное размножение. «Внутренняя жизнь» ощущалась вообще как аскетизм, как избавление от телесного покрова во имя достижения цели. В данной ситуации стремление к размножению Шулер считал «порывом к материализации». Закрытая неким «черным магом» жизнь вращалась лишь вокруг сексуального размножения, биологического воспроизводства будущих поколений.
Но, с другой стороны, «черному магу» противопоставлены «производители света», которые жертвуют его человечеству. Но по мере того, как набирал силу порыв к биологическому размножению, терялась возможность «внутреннего зачатия людей». Духовная жизнь в этих условиях была направлена исключительно на блокирование биологического влечения: кастрация, искусственная феминизация, католическая церковь с ее обетом безбрачия — целибатом. Далее Шулер указывал на связь между католическими монастырями и традиционным «римским юношей с длинными струящимися локонами», а также с «царством света христианских ангелов». Он вел речь прежде всего об эзотерическом значении «молодой крови», но ни в коем случае не о развратных намерениях в отношении бесчисленных мальчиков и девочек, окружавших римских императоров. Они являлись для него некими донорами силы света: «С одной стороны, мы имеем мальчиков, с другой стороны, девочек, а между ними деспот, выкачивающий из них свет». Особая юная жизнь именовалась Шулером не иначе, как Грааль — источник света.
Появление на исторической сцене Лютера значило для Шулера наступление новой исторической эпохи. Виттенбергский скандал фактически подписал приговор светоносному христианству. Верх одержал темный человек (материалист) и биологическое влечение. Человек превратился в машину не только в рамках своей профессии. На место духовной свадьбы с ее светлым и святым браком духовенство поставило морализаторство, а само превратилось в неких врачей. Вандализм достиг своего пика. Все, что отклонялось от общепринятой нормы, тут же попадало в учебники по психиатрии. Свет стал признаком безумия. Гомосексуализм, в древности считавшийся индивидуальным средством для пробуждения света, изгонялся из культуры и искусства. Шулер вновь обратился к теме однополых отношений. Теперь они имели для него ценность, так как они не содействовали размножению и заключению еще одной души в тело.