Друзья переглянулись. В такой поздний час, когда город уже спал, появление гостей было неожиданным. Да и никто к ним, кроме Игорька, еще ни разу не заходил.
Стук становился все настойчивее. Запалив о свечку маленький огарок, Андрей пошел в переднюю.
– Кто? – спросил он громко.
– Откройте! Спасите, если вы честные люди… за мной погоня! – отозвался умоляющий голос за дверью.
Грязнов, не раздумывая, повернул ключ, откинул цепочку. На него навалился маленький человек с бледным, окровавленным лицом.
– Спасите… спасите!.. – хрипел он исступленно. – Я коммунист…
Едва сделав шаг, человек упал навзничь.
Андрей растерялся. Незнакомец лежал на полу и глухо стонал.
На улице вновь послышались торопливые шаги нескольких человек. Андрей быстро захлопнул дверь и накинул цепочку.
– Никита Родионович! – позвал он. – Идите скорее сюда!
Увидев лежащего на полу передней человека, Никита Родионович остановился.
– Коммунист… просит спасти… – сказал Грязнов.
Никита Родионович взял из рук Андрея свечной огарок, наклонился над лежащим и осветил лицо. Что-то знакомое припомнилось ему. Он где-то уже видел этого человека… А-а, да ведь это тот самый горбун, гестаповский агент, который стоял возле дома Изволина! Гестаповский агент – и вдруг коммунист! Предатель, погубивший, со слов Дениса Макаровича, много советских людей, ищет спасенья?.. Нет, тут другое…
– Что будем делать? – растерянно спросил Андрей. – Что мы стоим?
Да, Андрей прав. Действительно, стоять нечего. Андрей не знает, кто пришел к ним в дом под видом коммуниста. Никита Родионович забыл сообщить ему, что познакомился у Изволина с Тряскиным и видел там горбуна.
– Бери, понесем… – угрюмо бросил Никита Родионович и открыл дверь в комнату. Горбун не шевелился.
– Он, кажется, умер, – тихо сказал Андрей, когда горбуна внесли и положили на пол в зале.
– Возможно, – согласился Ожогин. – Но, так или иначе, его надо припрятать. А куда?
В зал вбежала перепуганная хозяйка. Увидев лежащего на полу окровавленного человека, она вскрикнула, перекрестилась и, закрыв лицо руками, бросилась в свою комнату.
«Куда спрятать? Куда?» – думал Ожогин. Взгляд остановился на диване. Никита Родионович быстро подошел и поднял пружинный матрац. Открылся пустой вместительный ящик.
– Правильно, только сюда, – проговорил Грязнов, еще не пришедший в себя от волнения.
Горбуна опустили в ящик. Он не издал ни стона, ни вздоха. Водворили на место матрац.
– А сейчас я придумаю, как нам получше упрятать его, – громко сказал Ожогин.
Он подошел к вешалке, набросил на себя пальто, надел шапку и пальцем поманил к себе Грязнова. У самых дверей он сказал Андрею:
– Это предатель, агент гестапо. Подробности расскажу после. Сейчас нельзя терять ни минуты. Юргенс хочет проверить нас – я постараюсь оставить его в дураках.
Он открыл наружную дверь и чуть не бегом бросился в сторону кинотеатра. Там, у кассы, висел телефон общего пользования, а он как раз и нужен был Ожогину.
В голове толпились беспокойные мысли. Юргенс в нем и Андрее не уверен. Это уже плохо. Будет еще хуже, если Ожогин не успеет осуществить то, что задумал, прежде чем к ним в дом явятся люди Юргенса. Что они явятся, в этом у него сомнений нет. Вопрос – когда?
Вот и кинотеатр. Ожогин пробежал расстояние в три квартала так быстро, что сам удивился. Набирая номер, Никита Родионович желал только одного – застать Юргенса.
– Есть чрезвычайно срочное дело! – задыхаясь от быстрой ходьбы, выпалил Ожогин, как только в трубке послышался голос Юргенса.
– Что такое? Говорите.
– Не могу… Необходимо ваше вмешательство.
– Хм… Ну и что же вы хотите?
– Чтобы вы немедленно приехали к кино, я вас здесь буду ждать… Вы слышите меня?
– Слышу… слышу… Чрезвычайное, говорите?
– Да-да-да…
– Сейчас приеду.
Никита Родионович облегченно вздохнул, вытер влажное лицо, закурил.
Из зрительного зала доносились звуки музыки, голоса. Ожогин посмотрел на часы. Прикинул, что ранее чем через пять-семь минут Юргенс, при всей его оперативности, не прибудет. Значит, сигарету можно выкурить здесь, в вестибюле. Юргенс, наверно, уже догадался, что провокация сорвалась. Возможно, рад этому; возможно, огорчен. Судя по его голосу, он не ожидал звонка… А ведь провокация могла бы достигнуть цели, если бы он, Никита Родионович, не увидел горбуна ранее и не узнал его теперь.
Когда Ожогин вышел из кинотеатра, на противоположной стороне улицы остановился автомобиль. За рулем сидел Юргенс.