-С кем имею честь разговаривать? - голос священника был строгим, но глаза доброжелательно смотрели на гостя.
-Я Иванов Лёня, вот возьмите, - и он протянул священнику письмо.
Тот, надев очки, и сев на табурет рядом, стал читать. Через некоторое время, сняв очки и посмотрев на Лёню, произнёс.
-Ну, что, молодой человек, примите мои соболезнования. Я хорошо знал вашего отца. Мы все возмущены произошедшим. Я сильно болел, потому не был на похоронах. К сожалению, священники нередко умирают от рук преступников. Пользуются те их открытостью. Отец Виктор просит оказать вам помощь. Я с удовольствием это сделаю. Мойте руки, и прошу к столу. За столом поговорим. У меня сегодня щи на ужин.
Когда Лёня, помыв руки, прошёл на кухню, его уже ждала тарелка супа. Щи были густые. Повар не поскупился на овощи, хотя мяса практически не было, лишь плавало несколько кусочков сала, но всё равно суп был вкусным. Лёня с удовольствием съел полную тарелку щей, закусывая свежим деревенским хлебом. Лишь за чаем во всех подробностях он рассказал батюшке о произошедших событиях.
-Осипова Александра, о котором ты спрашиваешь, точнее его мать я хорошо знаю, - произнёс священник после того как Лёня закончил говорить. - Сейчас его мать на грани сумасшествия. Саша - её поздний ребёнок. Она вымолила его у Бога. У них с мужем долго не было детей... Саша рос хорошим мальчиком. Я его крестил. . .. Когда мальчику исполнилось шестнадцать, он поехал учиться в училище, в соседний городок. Он недалеко от нас, "Лесной" называется. Поначалу вроде всё хорошо было. Мать делилась со мной радостью, что единственный её сынок, детей у них больше не было, поздоровел, возмужал... Потом он пропал. Мать и в полицию обращалась, и к гадалкам. Всё напрасно. Как в воду канул. Мать от горя даже руки пыталась на себя наложить... Через некоторое время одна из жительниц нашего села сообщила ей, что якобы видела их Сашу на базаре в городе Благое. Он попрошайничал и был без одной ноги. Мать с отцом понятно дело поехали в город. И действительно привезли Сашу. Но он очень изменился. В глазах страх, всего боится, где ногу потерял не говорит. Несколько раз даже пытался покончить жизнь самоубийством. Вообщем, сейчас он в деревенской психбольнице, которая от нас в двенадцати километрах будет.
-Что случилось с Сашей так и не узнали?
-Нет. И полиция пыталась разобраться, и врачи, всё безрезультатно.
-Чувствую я, что здесь какая-то тайна. Паспорт парня по рукам ходит. В нашей деревне Вяземки по нему на работу в церковь к отцу, один паренёк устроился. Правда потом сбежал. Возможно подельник убийцы отца. Вот такие дела. Как бы мне увидеться с Сашей? Спросить бы, кому он свой паспорт отдал? - Лёня с надеждой посмотрел на священника.
- Он ни с кем, помимо матери на контакт не идёт, хотя... меня тоже не боится.
-Что же делать?
- Я на каждые праздники бываю в больнице. Через три дня, как раз поеду. Многим психическим больным после Причастия легче становится. Божье слово лечит.
- Отец Алексей можно мне с вами. Мне, во что бы то ни стало, необходимо увидеться с Сашей.
-Хорошо, я возьму тебя с собой. Думаешь будет толк, он тебе расскажет то, что другим не рассказал?
-Я хочу его серьёзным врачам показать, но по некоторым обстоятельствам, раз парень кого-то опасается, это надо сделать незаметно.
- Хорошо. Ты наденешь рясу, как-никак сын священника. А теперь пошли спать. Ты с дороги устал, да и я тоже. Спать будешь вон там, за буфетом. Не возражаешь?
-Ну, что вы отец Алексей, спасибо вам огромное.
На следующее утро Лёня проснулся в восемь часов утра, но батюшки уже дома не было. Провалявшись в постели до девяти часов, он встал. Поход в туалет, который находился во дворе, и умывание холодной водой окончательно взбодрили его и окунули в давно забытое детство. Он вспомнил, как нестерпимо холодно, да и жутко страшно было ему бегать в туалет по морозу, да ещё ночью, а что делать, если приспичило и никак не дотерпеть до утра. Бывало и шумишь специально, чтобы отец проснулся и сходил с тобой за компанию. Тот конечно же всегда просыпался и без возражений шёл вместе с ним. Тёплая волна окатила сердце при воспоминании отца и, погрустнев он пошёл готовить себе завтрак. Кроме яиц, хлеба и бутылки подсолнечного масла, в холодильнике у священника ничего не было. Позавтракав яичницей, Лёня набрал номер телефона Сёмы. Тот только что вернулся с планёрки, когда зазвонил телефон.
-Сёмка, привет.... Да не возмущайся ты так, времени не было с тобой связаться. Да, уволился. Может и не навсегда. Как получится. Меня сейчас другое волнует. ... Лёня, у меня отца убили, кому как не мне этим делом заниматься... Что полиция? Не знаешь, что ли какая она. Там же все продажные. Случаи с простыми смертными, вообще не рассматривают. Не отговаривай. Я знаю, что говорю. Короче, слушай меня.... Да не возмущайся ты, - он даже прикрикнул на друга, чтобы поубавить его переживания. -Потом расскажу, у меня к тебе просьба. Мне позарез, через два дня нужен классный гипнолог. Высочайшей квалификации. Высочайшей -это главное. Сложный случай, но решить нужно позарез. У тебя дядька в этой области. Сможешь привезти? ... Отмени дежурство. Сём, очень нужно. Просто так я не стал бы тебя беспокоить... Привезти нужно в село Сосенки. Я вас здесь встречу. Вы должны приехать двадцать седьмого вечером, а двадцать восьмого утром, мы с гипнологом пойдём в психбольницу. Ему необходимо будет узнать кое-что у одного, запуганного, душевно травмированного парня. Второго случая не будет. Сёма, дело очень серьёзное. . Жду....
В назначенный день, за священником Алексеем психбольница прислала машину скорой помощи. Отца Алексея в этот раз сопровождали Лёня и врач, высшей категории - гипнолог Андрей Степанович, которого привёз Сёма. На обоих врачах были одеты подрясники, представляющие собой чёрные и длинные до пят одеяния, с наглухо застёгнутым воротом с узкими рукавами, так что врачи вполне убедительно походили на священнослужителей. В руках Лёня держал кадило, а Андрей Степанович - свечку. Доехали да больницы без проблем. Там их ждали. Прошли в небольшой холл, где уже толпились больные и медперсонал. В одном из углов комнаты поставили стол, на котором соорудили иконостас и поставили Чашу для Причастия. Чуть поодаль, у стены, ширмой отделили два стула, там должно было происходить таинство исповеди, без которой причастие не могло состояться. Священнослужители прошли в маленькую сестринскую комнату, дверь которой выходила в холл. В комнате была кушетка, столик и пару стульев.
-Отец Алексей, Сашу надо будет привести сюда. Мне понадобится кушетка, - гипнолог Андрей Степанович наставлял священника.
-Хорошо, уважаемый, сделаю как вам будет угодно, - губы отца Алексея тронула доброжелательная улыбка.
Наконец всё было подготовлено: зажжены свечи и кадило, расставлены иконы. Отец Алексей стал читать " Отче наш". Лёня с кадилом в руках пошёл по холлу, Андрей Степанович с горящей свечой шёл за ним следом. Сашу на костылях заметили сразу. Он стоял в сторонке и с интересом смотрел на всё происходящее. В помещение было несколько шумно. Достаточно громко читал молитву отец Алексей, да и сам Лёня, будучи сыном священника, довольно уверенно вторил ему.
-Парня надо оттеснить ближе к сестринской комнатке, - шёпотом сказал гипнолог.
Лёня в знак того что понял, махнул головой. Но они не успели ничего предпринять, как отец Алексей, обращаясь к присутствующим, сказал.
-Братья и сёстры, кто будет сегодня причащаться, прошу приготовиться к исповеди. Саша, сынок подойти ко мне, ты будешь первым, - батюшка, ласково обратился к парню, и они вдвоём прошли в сестринскую комнату.
-Садись милый, и ничего не бойся, - отец Алексей помог Саше сесть на кушетку.
-Расслабься. Всё хорошо, родной. Приляг милый, я сейчас тебя молитвами лечить буду.
Когда Саша послушно лёг, ласковым, спокойным голосом, отец Алексей стал говорить.
-Закрой глаза родной и слушай мой голос. ...Ничего не бойся. ...Ты спокоен. ... По всему твоему телу разливается тепло, тебе хочется спать. Твои веки становятся тяжёлыми, твои руки становятся тяжёлыми, твои ноги становятся тяжёлыми. Ты спишь...
А Лёня тем временем тщательным образом отвлекал присутствующих. Он продолжал ходить с кадилом, раскачивая его в такт своему шагу и повторять молитву "отче наш". Лёня подходил к каждому, позволял присутствующим вдохнуть дурманящий запах, горящей лаванды. Больным это нравилось, и они просили по несколько раз обнести их. Запах лаванды успокаивал и расслаблял.