Да и сам президент в 1943 году видел жизненную необходимость советско-американского сотрудничества. Летом 1943 года, перед ожидавшейся встречей в Квебеке с Черчиллем, для президента был подготовлен документ, озаглавленный «Позиция России», где высказывалась важная точка зрения на будущее отношений США с Советской страной. Она состояла в следующем:
«По окончании войны Россия будет занимать господствующее положение в Европе… Поскольку Россия является решающим фактором в войне, ей надо оказывать всяческую помощь и надо прилагать все усилия к тому, чтобы добиться ее дружбы. Поскольку она, безусловно, будет занимать господствующее положение в Европе после поражения держав оси, то еще более важно поддерживать и развивать самые дружественные отношения с Россией.
Наконец, наиболее важным фактором, с которым должны считаться США в своих отношениях с Россией, является война на Тихом океане. Если Россия будет союзником в войне против Японии, война может быть закончена значительно быстрее и с меньшими людскими и материальными потерями. Если же войну на Тихом океане придется вести при недружественной или отрицательной позиции России, трудности неимоверно возрастут, и операции могут оказаться бесплодными».[82]
Оценки, высказанные неким «высокопоставленным военным стратегом США» (так назвал его директор бюро военной информации Роберт Шервуд, опубликовавший текст этого документа), были весьма близки самому президенту. Сын президента Эллиот вспоминал об одном разговоре с отцом, который сказал ему перед Квебеком:
— В Европе победа придет к концу 1944 года.
Эллиот удивился, но президент настаивал:
— Посмотри, как Красная Армия нажимает на Центральном фронте.
Тогда сын задал вопрос, видимо навеянный некоторыми вашингтонскими настроениями:
— Можно ли доверять русским?
Франклин Рузвельт ответил:
— Доверяем же мы им сейчас. Какие у нас основания не доверять им завтра?
Записал сын и другое важное высказывание президента:
— Ведь если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то, возможно, что будущей весной второй фронт и не понадобится…
10 августа 1943 года, перед самой встречей в Квебеке, военный министр США Генри Стимсон обратил внимание президента на опасные последствия былых отсрочек: «В свете послевоенных проблем, перед которыми мы встаем, наша позиция… представляется крайне опасной. Мы, как и Великобритания, дали ясное обязательство открыть второй фронт. Не следует думать, что хотя бы одна из наших операций, являющихся булавочными уколами, может обмануть Сталина и заставить его поверить, что мы верны своим обязательствам». Рузвельт согласился, сказал, что Стимсон «сформулировал выводы», к которым пришел он сам. Вот почему, когда в Квебеке английские представители снова начали тянуть к своему «балканскому варианту», пугая США «вторжением русских в Европу» (то есть ведя ту же линию, что и Донован), Рузвельт и некоторые другие военные руководители США заняли иную позицию. Как известно, именно в Квебеке было решено, что операция «Оверлорд» будет главной операцией 1944 года. Была поставлена задача: «В сотрудничестве с Россией и другими союзниками добиться в возможно короткий срок безоговорочной капитуляции европейских стран оси».
Но все ли в США мыслили и действовали так? Как мы уже знаем, — не все.
Тегеран и его враги
Процесс выработки и принятия внешнеполитических решений в вашингтонских «коридорах власти» всегда был сложен и неоднозначен. Так было и в годы войны, и — кто знает! — к чему бы он привел, если волю ведущих сил политической и экономической жизни США не выражал бы такой прозорливый деятель, каким был Франклин Делано Рузвельт. Просто страшно подумать — куда повел бы Америку Гарри Трумэн, или автор концепции, именовавшей «империей зла» государство, которое спасло мир от коричневой чумы…