На этой конференции прокладывался путь к экономическому сотрудничеству СССР с Западом: вначале с Германией, а затем – с Англией и другими странами Европы. И что особенно важно, с США еще задолго до официального признания Америкой СССР в 1933 году. В США работа разведки строилась на первых порах с позиции торговой организации «Амторг» (1923), в частности, по линии научно-технической разведки, именовавшейся тогда технической.
Не сразу в нашей разведке сложилось разделение компетенций внутри самой службы, то есть выделение направлений разведдеятельности. Де-факто они существовали, например, контрразведывательное (20–30-е годы) или политико-экономическое (30–40-е).
1925. У истоков НТР. Молодой советской внешней разведке насчитывалось всего пять лет, когда в ее недрах было создано самостоятельное направление – «техническое» (научно-техническое). Это было связано со стремительными темпами восстановления народного хозяйства, разрушенного Гражданской войной.
Запад не оставлял намерений ликвидировать военным путем Страну Советов – это инородное тело в системе капиталистических государств. Более того, вынашивались планы (в который раз) поделить Россию между странами, именующими себя Великими Державами – Англией, США, Францией, Германией, Японией.
Советскому государству предстояло в кратчайшие сроки подготовиться отстаивать свою независимость на полях сражений. И потому НТР, в условиях дефицита времени и финансовых средств, вменялось добывать научную и техническую информацию – технологии, образцы, идеи, прямо касающихся усиления оборонной мощи страны. К оборонным отраслям промышленности относились: тяжелая металлургия, горнодобывающая, станкостроительная, тракторостроительная, а из специально военных – по авиации, танкам, артиллерии, стрелковому оружию, всем видам боеприпасов и производству топлива на основе нефтепереработки.
Работа технической разведки организовывалась, в первую очередь, в высокоразвитых в промышленном отношении странах. Ими стали упомянутые выше государства.
Усилия разведки против шпионажа, диверсий и терроризма западных спецслужб в нашей стране связана с уже упоминавшейся здесь операцией «Трест», когда удалось предотвратить, в частности, террористическую акцию по физической ликвидации советского правительства. Проникновение нашей разведки в спецслужбы стран Западной Европы, Ближнего Востока, особенно Германии и Японии, в предвоенные и военные годы позволило весьма эффективно бороться против шпионажа в нашей стране.
1935. Операция «Мечтатели». На Дальнем Востоке завершилась многолетняя операция «Мечтатели» по контролю за проходом из Маньчжурии в СССР диверсантов и террористов из числа белогвардейцев и профессиональных японских разведчиков.
Одним из организаторов работы на этом участке по срыву разведывательно-диверсионной деятельности японских спецслужб был разведчик Борис Гудзь, сотрудник ИНО ОГПУ на дальневосточном направлении (1923–1937).
Начал он работу против японских спецслужб, окопавшихся под посольским прикрытием в Москве. Гудзь участвовал в создании агентурной сети из числа сотрудников японской миссии. Туда входили люди из близкого окружения посла и сотрудники военного атташе.
Работая на Дальнем Востоке в отделениях КРО и ЭКО Особого отдела, Гудзь занимал должность полномочного представителя ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю. В его задачу входило агентурное проникновение в белоэмигрантские круги и японскую разведку.
Для привлечения внимания японской разведки к положению дел с эмигрантскими настроениями в этом регионе Союза наша разведка направила за кордон эмиссара от легендированных антисоветских группировок, существовавших якобы в Иркутске и Чите. На канале эмиграции (в основном родственные связи) были созданы условия по укреплению доверия японских спецслужб к людям из «подполья».
Удалось выйти на резидента белой эмиграции в Токио, который был агентом японской спецслужбы в Харбине. Через этого нелегального резидента была вскрыта сеть осведомителей японской разведки в нашем Приморье.
Выход нашей разведки на вербовочный контингент из числа бывших подданных царской и граждан новой России в значительной мере предопределил успех наших разведчиков на Ближнем Востоке. Заранее приобретенная агентура в среде национальных диаспор Ирана и Афганистана в годы войны стала источником ценнейшей информации. Малым числом разведчики и агентура смогли предотвратить в этих странах прогерманские перевороты.
В-третьих, авторитет Советской России в мире – это новое явление в отношениях разведки с кадрами. Кроме кадровых разведчиков на «поле тайной войны» вышли интернационалисты, которые стали на определенном этапе серьезным костяком на поприще нелегальной разведки, особенно в предвоенные годы.