– Удобно ли Вы, Ваше Величество, обустроились в доме Шериса? Всем ли Вы довольны? – поинтересовался в заключение курфюрст.
– Я не забочусь о еде и питье, слово дороже всего этого, – проникновенно проговорил русский царь.
После встречи с Фридрихом Петр, в ожидании послов, несколько раз посещал загородную крепость Фридрихсбург, где упражнялся в орудийной стрельбе по мишеням, за что получил от главного инженера прусских крепостей подполковника Штейтнера фон Штернфельда аттестат, свидетельствующий о выдающихся успехах Петра Михайлова в метании бомб, каркасов и гранат. «Инструктор» назвал даже русского царя «огнестрельным мастером и художником».
Царь еще не раз встречался с курфюрстом Фридрихом, князем Гольштейн-Беком, обер-президентом фон Данкельманом в замке. Они вместе обедали, прогуливались в саду, слушали игру придворных музыкантов и, казалось, за это время несколько подружились…
«…Курфюрст Фридрих III (1688–1713), почитавший величайшим торжеством земного величия тот внешний блеск, каким окружил Версальский двор Людовик IV. Поэтому блистательный придворный штат казался ему делом первой важности, всего выше ценил он расточительное мотовство на экипажи, лошадей, гардероб и т. п., на блестящие праздники и церемониальные торжества. С завистью смотрел он на курфюрстов Ганноверского и Саксонского, которым выпало на долю неоценимое в глазах его счастье носить королевскую корону…»
Зал московитов в Королевском замке
В этот день царь рано утром отправился в местечко Валдау, где остановилось перед въездом в Кёнигсберг Великое посольство. Вернувшись в город к полудню, Петр приехал в резиденцию курфюрста для того, чтобы вместе с ним полюбоваться прибытием в город своих знатных соотечественников. Так как времени еще было предостаточно, Фридрих пригласил царя осмотреть замок, в котором Петр бывал мимоходом уже несколько раз, но обойти все его наиболее интересные места пока так и не смог.
Осмотр они начали с западного крыла замка, проходя по великолепно украшенным комнатам, залам и покоям. Сначала Фридрих повел Петра в так называемый «Зал московитов» – прекрасный зал с колоннами, названный так в честь принимавшихся здесь магистром Тевтонского ордена посланцев из Москвы.
«Над кирхой простирается один из самых больших залов Германии так называемый Зал московитов, ранее называвшийся “длинным новым залом” или “новым залом”. Он имеет 83 метра в длину и 18 метров в ширину. По велению Георга Фридриха художник Ганс Хеннебергер, брат известного картографа и историографа, украсил зал фамильными портретами Гогенцоллернов вплоть до Иоганна Сигизмунда…
Зал делится на две части, на малый зал (южная часть) с плоским потолком и главный зал – со сводчатым. На стене, которая отделяет малый зал от главного, размещается тронный балдахин, а над ним весит картина с аллегорическим изображением коронации Вильгельма I. В центре сводчатого потолка – громадные орлы Пруссии и Германии… Северная часть украшена гербами бранденбургских маркграфов…»
Зал Ордена Черного орла в замке
Тронный зал
Затем они переместились в восточное крыло замка, прошли через ряд гостиных, заставленных богатой редкой мебелью красного дерева, устланных коврами, с мраморными каминами, на которых были рельефно изображены сцены из библейской жизни и недавней истории герцогства, со стенами, увешанными картинами художников венецианской и голландской школ, с потолками, представляющими собой шедевр резьбы по дереву. Петр и Фридрих зашли в Изразцовый зал, пол которого был покрыт чудесными плитками. Фридрих пояснил, что при герцоге Альбрехте зал служил гостиной. Петр с нескрываемым восхищением смотрел на резной потолок, висящие на стенах картины, символически изображавшие времена года.
Здесь, а затем и в других комнатах и залах Петра пленили всевозможные красивые, изящные предметы: каминные часы, позолоченное оружие, висевшее по стенам, серебряная посуда, созданная руками выдающихся мастеров. Особенно долго он задержался в кабинете Великого магистра. На легком позолоченном столике стояла серебряная ваза, выполненная в виде громадной раковины, поддерживаемой морским царем Нептуном, сидящим на волне. Сверху раковину венчал парусный корабль с двумя мачтами и спускающимся якорем. Сбоку на раковине Петр разглядел надпись «Anno 1631 den 24 September». Царь обошёл вокруг столик с вазой, но никак не мог оторвать взгляд от парусника.