В то же самое время в одном из совещательных залов, спрятанных в недрах Золотого Дворца, шесть человек и существо, не имевшее ничего общего с природой плотского мира, рассматривали южный участок гигантского макета, представлявшего собой невероятно точную и детализированную карту самого большого известного государства, существовавшего на сегодняшний день.
Стены помещения были отделаны чайным щелком и панелями из красного дерева, украшенными филигранной резьбой. Их стоимость могла сравниться лишь с изяществом исполнения, которое проявили лучшие мастера Империи, выполняя один из бесчисленных заказов придворного цзун–гуна. Дорогая мебель, изысканная в своей простоте и качестве, была выполнена в том же стиле, идеально вписываясь в интерьер. Отсутствие окон скрашивали несколько пейзажей, чей холст был заключен в неброские рамы и надежно скрыт под тонким стеклом.
Сиккэн Сумиёси Тэн, первый человек в иерархии дворцовых чиновников и второй человек в государстве, считавшийся таковым не только по статусу, но и по реальному положению вещей, сидел в плетеном кресле чуть в стороне от рельефной карты и, поджав недовольно губы, массировал переносицу большим и указательным пальцами. Здесь, вдали от официальных докладов и церемониальных приемов, в кругу тех, с кем можно было быть самим собой, Всесильный Тэн не прятался под каменной маской отчуждения и актерского грима. Двадцать пять лет, проведенных на этой службе, испещрили лицо сиккэна морщинами и пигментными пятнами, а серебряная седина все быстрее покрывала собой его некогда густые темные волосы. Рукава сапфирного каймон Сумиёси были испачканы в чернилах и сильно измяты, противореча тому образу безупречного начальства, что сложился за долгие годы у его подчиненных, но этот момент был одним из тех немногих, когда верховному чиновнику Империи было наплевать на то, какое он производит впечатление.
Еще два человека в таком же синем облачении служащих и в круглых шапочках, увенчанных драгоценными камнями, заняли место с другой стороны стола. Джэнг Мэй, верховный распорядитель военных запасов, полный и длинноусый мужчина средних лет, перебирал и раскладывал по стопкам бумажные листы из массивных коробок, обтянутых акульей кожей. Количество архивных ящиков с отчетными документами императорских военных складов значительно превышало две полных сотни, и на полу рядом с чиновником высилась настоящая баррикада, разобраться в содержимом которой было бы под силу далеко не каждому бюрократу. Второй человек, чьи черты лица были настолько неброски, что случайному взгляду было попросту не за что зацепиться, напротив пребывал в безучастном спокойствии, лишь прислушиваясь к разговору и делая изредка глотки из большой фарфоровой пиалы, наполненной ароматным чаем. К»си Вонг, глава тайной императорской службы, хорошо знал свое дело и проявлял активность только тогда, когда в этом действительно возникала необходимость.
Трое оставшихся людей принадлежали к числу личных вассалов Императора, о чем говорили их расшитые суо и тяжелые обоюдоострые мечи, висевшие в богатых ножнах на роскошных поясах. Лишь один из полководцев выделялся на общем фоне отсутствием привычного оружия, являвшегося обязательным атрибутом каждого, кто приносил присягу перед Нефритовым троном. Да и его облачение, из добротного прочного полотна, сшитое умелыми руками, бросалось в глаза своей серой невзрачностью. На нем не было ни украшений, ни родовых гербов, ни «трофейных знаков», столь любимых среди молодых тайпэнов, а ведь по возрасту этот парень как раз попадал в число последних.
Впрочем, эти вопросы могли возникнуть только у того, кто не знал, как зовут человека, склонившегося в раздумьях над картографическим произведением искусства. Во всяком случае, в пределах столицы трудно было бы отыскать кого–то, кому не было известно имя Ли Ханя, опального тайпэна Империи, спасителя Ланьчжоу и дзи–клятвопреступника, а согласно народной молве еще и колдуна–демонолога. Последний слух весьма красочно подтверждал факт присутствия на собрании седьмого участника.