После смерти Фернандо Габриэль долгое время не отваживался появиться в доме на улице Хервасио, а когда наконец пришел, Лаурита заплакала, а мать Фернандо, рыдая, его обняла: «Мой сын, мой сын!» Это было неприятно.
В тот день, когда пал режим Мачадо, Габриэль бродил по улицам города. В результате всеобщей забастовки, носившей политический характер, тиран был свергнут.
На улице Сан-Ласаро Габриэль взял такси и вышел у парка Сайаса. Он долго смотрел на президентский дворец, на разгневанную толпу. Потом смотрел, как забастовщики братаются с солдатами, смотрел на разграбленные особняки, и людская радость казалась ему бессмысленной и глупой.
Тем же летом в доме Менендесов он познакомился с Эрнестиной Гираль. Она не была ни Лорелеей, ни flapper[113], чувствовалась в ней какая-то основательность, которая непременно передалась бы и мужчине, оказавшемуся с ней рядом. Отец. Эрнестины, астуриец, владелец табачного магазина, несмотря на свое богатство, жил очень скромно в доме «Провидение» на проспекте Карлоса III.
Габриэль перестал встречаться с Лауритой и стал часто бывать у Эрнестины. Она мечтала вырваться из отцовского дома, и в декабре они поженились. Дон Эрнесто увеличил ему оклад, а десять месяцев спустя, 15 октября 1934 года, родилась Мария дель Кармен. Это еще больше отдалило Габриэля от революционной работы, он даже отказался помогать тем, кто готовил мартовскую забастовку 1935 года.
Одиннадцать часов. Габриэль уплатил за сок и направился к двери, выходившей в сторону Центрального парка. Он медленно поднялся по широкой лестнице с мраморными перилами. Свидание было важным. Он уже несколько лет проработал в конторе, и пора было наконец стать кем-то, занять прочное положение, подумать о будущем. Ему исполнилось тридцать пять. Он был женат. Имел дочь. В последнее время в нем вдруг снова проснулось честолюбие. А после смерти тестя ему достанется неплохой кусок.
Дон Эрнесто принял его, стоя у окна. Дон Эрнесто любил придавать драматизм тому, что он называл серьезными обстоятельствами. Он сразу перешел к делу. Габриэль был хорошим парнем. И при всех своих достоинствах и недостатках уже десять лет проработал у него в конторе. Был, конечно, в его жизни этот период сумасшествия, о котором лучше не говорить, потому что в молодости все мы революционеры и социалисты. И это такая же неизбежная болезнь, как корь или коклюш. Но теперь пришла пора образумиться: «Своему сыну Эрнесто я отдаю пай в адвокатской конторе. А ты его близкий друг. Вы вместе учились. Ты часто сидел у нас за столом. И женился на девушке из прекрасной семьи. Семьи достойной и трудолюбивой. У тебя есть кое-какие связи. Ты неглуп, а брак обуздывает и самых диких». Словом, пришло время Габриэлю Седрону стать компаньоном в его деле. Впредь контора будет именоваться «Менендес и Седрон». Сам он очень скоро уйдет на покой, и, хотя в общем Эрнесто с Габриэлем были в курсе почти всех дел, в некоторые им еще предстояло вникнуть.
Он позвонил в серебряный колокольчик, вошел Эрнесто-младший и крепко обнял Габриэля. Да, Фернандо умер.
Это было начало. Такая контора, как у Менендеса, помогала завязывать связи, придавала вес. Он окажется в самой гуще делового мира, будет делать деньги. И нет причин оставаться вне политики. И кто знает, не наступит ли день, когда он выставит свою кандидатуру в палату представителей, в сенаторы или даже станет министром, почему бы и нет?. Ведь могут же его товарищи по борьбе против Мачадо оказаться у власти. Они по-прежнему были его приятелями, и им не в чем было его упрекнуть. Потому что и сами они были заняты тем же, чем он, — своим собственным будущим. Не прозябать же ему всю жизнь. Тесть когда-нибудь умрет. Со временем можно будет купить особняк на Ведадо. И каждое лето они с Эрнестиной станут ездить в Нью-Йорк. А когда-нибудь поедут и в Париж. Париж надо повидать хотя бы раз. Мария дель Кармен выйдет замуж за человека, который обязательно будет собою что-то представлять.
Габриэль вошел к себе в кабинет. Окно, выходившее в Центральный парк, было открыто. От страшной жары асфальт словно плавился. Позолоченный купол Капитолия сверкал на солнце. Несколько машин проехало мимо, в сторону клуба галисийцев. Внизу медленно двигались крошечные фигурки пешеходов в костюмах из белого дриля. Вот он и вышел на большую дорогу. Время и умение работать решат остальное. Он заполучил этот город.