Так как в гостиной было еще несколько людей, которые не без интереса наблюдали за разворачивающейся картиной, кареглазая нетерпеливо схватила Марину за руку и, не дав девушке сказать и слова, что было впервые, потащила ее в комнату — все-таки это было лучшим местом для разговоров, нежели гостиная.
Закрыв за собой дверь на ключ, Юля скрестила на груди руки и посмотрела на Марину так, словно ждала от нее подробнейшего отчета в том, где она была с бензопилой, почему она была с бензопилой и кому она угрожала этой самой бензопилой.
Первый раз светловолосая видела Юлю настолько решительной и серьезной. Видимо, кареглазая начала догадываться, к кому и с какой целью ходила Марина с ее подарком. Поняв, что отвертеться не удастся — девушка хотела, чтобы это либо осталось в тайне, либо всплыло наружу как можно позднее, — Марина вздохнула и спокойным голосом произнесла:
— Я ходила к Надоедину.
— Зачем? Марина!
Юля вскинула руки, а потом, закрыв ими лицо, стала мотать головой из стороны в сторону. Марина скучающим взглядом бродила по комнате, ожидая, когда Юля хоть чуть-чуть успокоится. Однако кареглазая не успокоилась.
— Я же не просила!
— Я знаю, я сама пошла, — пожала плечами Марина.
— Он же чокнутый! Кто знал, что он мог с тобой сделать! — взволнованно выдала кареглазая, полными изумления глазами смотря в чуть прикрытые серо-зеленые.
— У меня была с собой бензопила, — чуть возмущенно отозвалась светловолосая.
— Какая на хрен бензопила?! Кто так вообще такие вопросы решает? — взъелась девушка.
— Послушай, я ради кого это сделала? Ради себя? Нет! Ради тебя, дубина! — теперь уже начинала злиться и Марина. — Сдался мне этот Надоедин! Да плевать! Я не хочу, чтобы он вообще как-то фигурировал в твоей жизни! Ты — моя!
Юлю на секунду переклинило от таких слов, но потом девушка вспомнила, что и сама уже была на взводе, поэтому, стиснув кулаки, она на повышенных тонах продолжила:
— Ты не должна была к нему ходить!
— А он не должен был к тебе прикасаться тогда!
— Ну, извините! — огрызнулась Юля. — А то ж я специально притворилась больной, попросила Киру прийти сюда, сделать так, чтобы ты пошла с ней разговаривать, а в это время я позвала бы сюда Виталика, чтобы он пришел и…
Юля осеклась и угрюмо замолчала, гневно смотря в серо-зеленые глаза, в которых уже начинала клокотать настоящая злость из-за того, что кто-то не понимал, что все было сделано только лишь ради него.
— И что? М? — Марина уже еле сдерживалась. Надо было дать выход эмоциям, иначе они разорвали бы на куски. — Ну? Я жду! Что же ты молчишь? Язык проглотила?
— Еще одно слово… — угрожающе прошептала Юля.
— И что? Да ничего не…
Юля быстро подалась вперед. От мгновенно сбившегося дыхания из-за внезапного действия кареглазой, девушка грубо притянула к себе светловолосую и, резко запустив руку в волосы, впилась в мягкие губы Марины неистовым поцелуем. Было что-то жестокое в этом действии, но староста не оттолкнула от себя девушку, отвечая на поцелуй не менее страстно.
Все-таки выход эмоциям: и ярости, и гневу, и раздражению — нашелся весьма неплохой, а, главное, эффективный. Ни грамма отрицательных чувств после и уйма положительных во время.
Юля, которая злилась больше, чем Марина, особо не церемонясь с пуговицами на рубашке светловолосой, просто рванула рукой вниз, благодаря чему на пол небольшим дождиком посыпались бедные пуговицы.
— Ты мне за это ответишь, — сквозь стиснутые зубы горячо прошептала Марина.
— Разумеется, — хриплым голосом отозвалась Юля, вновь и вновь сливаясь с девушкой в безумном и страстном поцелуе.
Каким образом светловолосая оказалась на столе, она не помнила. В памяти на миг всплыло несколько образов: разбросанные по комнате вещи, которые были нещадно сметены на пол легким и резким движением нетерпеливой руки, Юля, которая раз за разом оставляла на обнаженной шее светловолосой багровые напоминания о себе.
А затем, приблизившись к самому уху, кареглазая лукаво улыбнулась и с нарастающим жаром прошептала:
— Держись за стол…
Марина не смогла сдержать коварной улыбки и, посмотрев в уже затуманенные карие глаза, осторожно и аккуратно притянула к себе пылающую страстью Юлю. Медленно наклонившись прямо к самому лицу кареглазой, девушка намеренно не позволяла ей поцеловать себя, что ужасно злило Юлю и распаляло ее еще больше. Тем не менее кареглазая слушалась каждого движения Марины и сдерживала свое неуемное желание — лишь в карих глазах плясало одурманивающее возбуждение.