— Котикова… Вы, сдается мне, немного опоздали.
— Я? — глупо брякнула Юля, решив притвориться наивной дурочкой, которая забыла, что существует такое понятие как «часы».
— Котикова, почему Вы улыбаетесь? — вкрадчиво поинтересовалась учительница.
И вот здесь Юля прокололась. Она улыбнулась шире, чем того позволял случай — если он вообще позволял в этой ситуации улыбнуться.
— Здесь улыбаться имею право только я! Остальные получают либо так нужные мозгам знания, либо получают по этим же самым мозгам! Котикова, что Вы выбираете: н-ку в журнале или ответ по домашней работе?
Кареглазая честно задумалась. Н-ок у девушки за две недели наскреблось не так уж и много, но такими темпами ее могут выгнать из школы за многочисленные прогулы. С другой стороны, домашнюю работу девушка не выполнила, потому что стащила у Марины ноутбук, пока та была на совещании, установила на него стратегию и долгое время в нее резалась, покуда у нее не отняли компьютер.
— Н-ку?
— Неверный ответ, Котикова, — прошипела Надежда Викторовна. — Можете оставить свой портфель, а затем идти к доске и отвечать то стихотворение, которое Вы, я очень в это верю, выучили. Я могу рассчитывать на высшее исполнение?
— Да, разумеется, — с каменным выражением лица произнесла Юля, в этот момент желая провалиться сквозь землю, нежели предстать перед всем классом и хорошо поставленным голосом произнести «э-э-э».
Яна, скрестив на груди руки и откинувшись на спинку стула, так хитро и широко улыбалась, что кареглазой захотелось запустить в нее плоскогубцами, которые Валя постоянно носила с собой. Аня, в глазах которой Юля предстала незаслуженной жертвой Надежды Викторовны, думала, как лучше всего помочь восстановить справедливость, которая, по мнению рыжеволосого чуда, была самым наглым и бессовестным образом нарушена. В итоге девушка пришла к выводу, что будет шепотом произносить каждую строку, а Юля — повторять за ней. Был риск, что это услышит Надежда Викторовна, но Аня решила попытаться хоть как-то выручить бедолагу. Еще одной проблемой было то, что Аня сидела на третьей парте, то есть шепот в этом случае являлся бы понятием относительным.
Таня ободряюще улыбнулась Юле, однако в этой улыбке было больше сочувствия, чем поддержки. Инна, которая сидела словно под черным куполом своих волос — лица девушки кареглазая так до сих пор и не увидела — и что-то бормотала себе под нос, негромко сказала:
— Поверь мне, новенькая, бывают вещи и похуже.
На произнесенную загробным голосом ободряющую фразу, из-за которой Юля чуть не ляпнулась в обморок и не поседела, кареглазая все-таки благодарно кивнула.
И вот настал этот момент, когда Юля стояла у доски. Кареглазая давно просекла, что с такими учительницами, как Надежда Викторовна, обворожительная улыбочка не помогает, а лишь потом выходит боком, причем выходит, топчась именно по тебе, покуда ты не исторгнешь свой предсмертный стон.
— Что же за стихотворение Вы нам расскажете, Котикова? — если бы тигр умел улыбаться, то это было бы похоже на улыбку Юлиной классной руководительницы. Клыков, разве что, чуть-чуть не хватало.
— Мы сейчас проходим замечательную поэтессу, да… — пафосно начала Юля. — И, конечно же, я прочла далеко не одно ее творение. Меня так захватили ее стихи, что многие строфы перемешались в голове, и я не могу толком вспомнить, что к чему относится…
— Я уверена, — перебила Юлю Надежда Викторовна, — что Вы сейчас приведете свои мысли в порядок и все прекрасно вспомните.
— Да, разумеется, — на всякий случай кареглазая кивнула.
— И, к слову, какую замечательную поэтессу мы сейчас проходим?
— Ну, она такая замечательная… — начала девушка.
— Так какую?
Аня уже раскрыла рот и вот-вот готова была произнести фамилию, как Надежда Викторовна, не поворачивая головы в сторону рыжей, произнесла:
— Знаю, что наша третья парта всегда очень разговорчивая и всегда все знает. Если услышу хоть одно слово, Котиковой сразу же ставлю высший балл в четверти, а тот, кто подсказал, будет иметь, в лучшем случае, минус два балла. Я надеюсь, я ясно выразилась?
Аня нахмурилась и уже хотела несмотря ни на что подсказать Юле фамилию, так как рыжая была человеком благородным и предпочла бы спасти кого-нибудь, пожертвовав самой собой, но девушку вовремя остановила Юля, отрицательно покачав головой. Помощь помощью, но лучше единица в журнале за один урок, чем потом испортить аттестат ни в чем неповинному человеку.