Поморгав на всякий случай, Юля посмотрела вокруг, дабы понять, где она находится. Вокруг были небольшие почти голые деревья, земля попросту была устлана разноцветным ковром листьев. Здесь можно было встретить все оттенки желтого и красного, но Юлю в данный момент красоты природы вообще не волновали. Она лишь неосознанно отметила про себя, что находится как раз в том месте, которое ей показала однажды Таня.
По всей видимости собирался пойти дождь, так как грузные темно-серые тучи постепенно стягивались со всего неба, собираясь в шумные компании — шумные потому, что уже невдалеке от острова мощно прогремело. На нос Юли уверенно шлепнулась тяжелая капля, заставив кареглазую вздрогнуть от неожиданности. Мощные порывы ветра взметали в воздух верхний слой опавших листьев и, кружа их в замысловатом танце, уносили прочь.
Море тоже спокойным не оставалось. Темные хмурые волны яростно взметались вверх, словно желали дотянуться до неба. Разбиваясь о камни, грязная пена разлеталась в разные стороны. В общем, природа негодовала вместе с Юлей.
«Как… как он мог? Я понимаю, что мы с ним знакомы без году неделя… Но какого черта? Я не могу поверить, что он вот так запросто…» — даже запинаясь в мыслях, думала Юля. Девушке было невыносимо тягостно вспоминать тот миг, когда она увидела Марину с Витей. Конечно, ничего парень с девушкой не делали, но тяжелого томления в груди девушка вынести не могла.
«Я понимаю, он мне ничего не должен. Но почему все сложилось именно так, что он находился именно в моей комнате? Именно с Мариной!.. Стоп. С Мариной. Почему же раньше я его тогда не видела в компании с ней? Не может же быть, что они встречались тайно. Или может? А тогда каким боком тут какая-то Кира? Блин, я запуталась…»
Сердито пнув камушек, Юля что-то бурчала себе под нос. Юный сын булыжника молча принял свою участь и, не издав ни единого звука, спокойно полетел навстречу волнам, пока не разбил их и не пошел на дно. В какой-то момент кареглазой стало грустно из-за камня. Но, встряхнув головой и поняв, что нечего раскисать из-за камней, девушка вернулась к своим мыслям.
«И почему я сбежала, словно какая-то десятилетняя девчонка? Могла же спокойно зайти в комнату, а там и ясно все стало бы. Так нет же! Захотелось мне, видите ли, в ранимую и оскорбленную поиграть. Мол, смотрите, у меня тоже есть чувства и я могу ревновать!.. Я же не ревную? Не ревную же, да? Нет, не ревную. Конечно. Как я могу ревновать Витю? Пф, конечно. Не ревную. Ага», — пытаясь найти себе оправдание, думала девушка. И тут она внезапно остановилась, будто бы поняла что-то очень важное. Мысль пришла в голову настолько быстро, что Юля еще не успела ее как следует переварить и выдала прямо вслух:
— Я ж ее ревную… Да ну в задницу! Гребаный автобус, да быть не может…
Тут громыхнуло где-то поблизости. Звук был такой, словно с оглушительным треском рушится нечто огромное. Полыхали молнии, словно на миг озаренные вены неба. Серебряные росчерки были всюду и нигде. Юля благоразумно — как она считала — двинулась в сторону большого скопления деревьев и там, устроившись на одной из веток, стала молча смотреть на уже почти черный небосклон.
Вид у девушки был достаточно спокойный, лишь широко раскрытые глаза выдавали ее с головой. В них читалось одновременно и неверие, и удивление.
— Я ее ревную… — негромко повторила девушка, словно боясь, что ее кто-нибудь услышит. Но это было произнесено, скорее, для самой себя.
Смакуя каждое слово, Юля все вдумчивее и вдумчивее повторяла одну и ту же фразу.
«Может, это дружеское? Ведь Марина столько внимания мне уделяла, поэтому я и принимала все, как должное. А тут такое… Конечно, мне неприятно, поэтому ничего удивительного. Только странная эта ревность получается… Будто бы я застукала ее с кем-то, причем она мне является не другом, а словно кем-то большим… А-а-а! Господи, Юля, докатилась! Сидишь здесь, уже вся мокрая до нитки, размышляешь о какой-то несуществующей ревности… Что со мной стало? Да ну всех в задницу… не хочу никого ни видеть, ни слышать!» — хмуро думала кареглазая, а затем достала из кармана мобильный телефон и с особым наслаждением выключила его.
Юля не находила себе места уже битый час. Тело словно ей и не принадлежало. Казалось, будто вся девушка, от кончиков пальцев до корней волос, сплошь покрыта сетью мелких трещин. И складывалось впечатление, словно эти трещины вот-вот станут шире, и девушка разорвется на крохотные частички. Нос заунывно шмыгал, как бы предупреждая о том, что насморк зашел в гости. Девушка продрогла, но из упрямства не хотела возвращаться обратно.