— Слава богу, сейчас не те времена! — отрезала Таисия.
— Алла, что ты такое говоришь? Не ругай ее! — вступилась Надежда, но осеклась под строгим взглядом подруги, который красноречиво говорил: «раньше надо было думать».
— Сейчас другое время, но не лучше, — вздохнула Алла Владленовна. — У нас из крайности в крайность. Теперь действует такое законодательство, что без согласия пациента его нельзя ни осматривать, ни госпитализировать, как ты совершенно верно подметила. Только кому от этого стало хорошо? Какое согласие даст человек, находящийся в депрессии? Он только и может сказать, чтобы от него все отстали и оставили в покое. Разве какой-нибудь психопат согласится на то, чтобы лечиться, и даже признать, что он болен? И тогда начинаются проблемы у окружающих их людей. А сделать они ничего не могут, если только заболевший не будет представлять реальную угрозу жизни для себя или других людей. Но это еще надо доказать. То есть он сначала должен кого-то прирезать в припадке или вскрыть себе вены.
— И тогда приходите на помощь вы, люди, прикидывающиеся друзьями, знакомыми? — поняла Таисия. — И лечите, влезаете в душу. А потом — упс! И у человека еще одно разочарование и нервный стресс от того, что он болен — раз, от того, что его знакомый оказался врачом, — два, и, конечно, от предательства близкого окружения — три. Еще вопросы?
— А ты считаешь, что у тебя нет депрессии? — спросила Алла Владленовна.
— У меня трудный период в жизни, — ответила Таисия.
— Это как раз понятно, — качнула головой Алла.
— Нет, ты меня послушай! — прервала наконец-таки их диалог Надежда. — Таисия, ты на себя посмотри!
— Что? — не поняла Тася.
— Что-что? Ты же всегда была красавица! Стройная, высокая блондинка! Мечта любого мужчины! Следила за собой, красила волосы, пользовалась косметикой.
— Я? Я — да. Я такая, — не очень уверенно ответила Таисия.
— Ну! И что с тобой стало? Бледная моль с перепуганными глазами и грустным лицом. Ты когда последний раз волосы красила? У тебя уже полголовы седых волос! Выглядишь старше лет на десять. Ты пугаешь меня!
— Просто я больше ничего не хочу. Не хочу встречаться с мужчинами, не могу смотреть на счастливые семьи… Не верю я в это счастье, и вообще, я больше никому не верю, — с тоской ответила Таисия.
— Ну и скажешь, что это не депрессия? — спросила Надя. — Ты сдулась, как проколотый воздушный шарик! А я, между прочим, за тебя переживаю. Ты подурнела, опустила руки, плюнула на себя! И все это из-за этого паразита, мелкого пакостника. Неужели ты думаешь, что это ты не женщина?! Да это он не мужик! Да и муженек твой тоже хорош! Ты мужчин-то настоящих не видела!
Таисия сидела абсолютно ошарашенная и уничтоженная такой «правдой жизни».
— И не воспринимай нас как врагов, — добавила Алла Владленовна.
— Вы хотите меня лечить? — спросила Таисия.
— Мы хотим помочь. И все будем согласовывать с тобой, — заверила ее психотерапевт.
— Таблетки? — вздрогнула Тася.
— Чем плох антидепрессант в минимальной дозе? — подняла брови Алла Владленовна. — Можно подобрать.
А Тася уже рыдала на плече у подруги:
— Неужели все так плохо?
— Дорогая моя, неужели ты думаешь, что, будь по-другому, я бы обратилась к Алле? Конечно, плохо! Но ты не отчаивайся! Мы обязательно все наладим.
Глава 2
После встречи с Надей и Аллой Владленовной Тася решила принять теплую ванну с ароматной пеной. Раньше это ее всегда успокаивало. Но не в этот раз.
«И руки-то, ноги у меня худые, длинные и нескладные… И вроде как живот наметился… И талия уже не та, и грудь маленькая, и сутулость… — всматривалась Тася в свое отражение в зеркале. — А чего я хочу? Возраст-то какой уже! Да, раньше я так не думала. Слава просто душу из меня вытащил! Раньше я ощущала, что жива как женщина, а теперь чувствую, что никому не нужна, — вела она сама с собой диалог. — Почему моя самооценка так зависит от того, есть у меня мужик или нет? Я сама по себе ничего не значу, что ли? Неполноценная? Может, это потому, что раньше я жила с мужем, плохо или хорошо — это другой вопрос. А теперь осталась одна и потерялась?» — Таисия уже поверила, что на самом деле больна и должна постараться сама выйти из этого состояния.
На работу Тася явилась в хреновом настроении. Она даже хотела зайти к заведующему Василию Николаевичу Копылову и попросить отпуск. Разве могла она нести «доброе и полезное» пациентам, если сама была больна?