Говоря о заключении мира, Саддам постоянно подчеркивал необходимость взаимных гарантий об уважении к избранной форме правления обеих стран. Но Тегеран и слышать не хотел о сохранении правления «иракского шайтана» и оставался непреклонным в своем решении его свергнуть. В 1986 году Саддам, вероятно, пришел к выводу, что хватит «миндальничать» с муллами, и отдал приказ о бомбардировках иранских городов, стремясь сделать невыносимой жизнь гражданского населения. Защищенный Западом от мести Тегерана, он также усилил свои атаки на суда, идущие в Иран, и на иранскую нефтяную инфраструктуру.
Все это заметно вредило иранской экономике и к тому же способствовало развитию ощущения изоляции у тегеранского руководства, внутри которого образовалась группа «голубей», призывавших найти общий язык с Багдадом. Экономические неурядицы, вызванные войной, и растущие потери лишь усу-губляли усталость от «бессмысленного кровопролития»: иранские войска больше не защищали свою территорию, но вели боевые действия на земле Ирака.
Однако подлинное признание бесполезности затяжного конфликта возникло у иранцев лишь в 1988 году, когда почти после шести лет обороны Ирак перешел в наступление и снова занял полуостров Фао, потеря которого в 1986 году рассматривалась как самая большая военная неудача Багдада. Произошел окончательный поворот в ходе войны. Ирак выбил иранцев из Курдистана и вернул себе узкую полоску иранской территории у иракско-иранской границы.
После этих неудач тегеранские «голуби» одержали верх над «ястребами». Они убедили Хомейни освятить прекращение военных действий. Аятолла внял аргументам о том, что «империалисты, возглавляемые Великим Сатаной (США), жаждут иранской крови» и что любое продолжение войны играет на руку «безумным агрессорам» и подвергает опасности громадные достижения исламской революции. В июле 1988 года Ран принял резолюцию Совета безопасности ООН за № 598 о прекращении огня. Так была устранена одна из самых больших опасностей для политического выживания Саддама Хусейна.
После восьми лет войны, практически ничего не принесшей, кроме миллиона убитых с обеих сторон, разрушений и экономических потерь, Саддам объявил о своей победе. Поразительно, что это было не пустое бахвальство: у него имелись основания, чтобы так говорить! Несмотря на нерешительность, граничившую с пораженчеством, и непонятную военную стратегию, ему удалось добиться заметных политических успехов. В глазах арабских масс он проявил себя сильным лидером, противостоявшим «фанатичным ордам из Ирана», пытавшимся экспортировать исламскую революцию. Это принесло ему финансовую и военную поддержку не только консервативных монархий Залива, но и почти всего международного сообщества, испытывавшего страх перед «непредсказуемым исламским Ираном». Кроме того, воспользовавшись войной, иракский президент беспрепятственно провел разнообразные «чистки» внутри страны, что, бесспорно, содействовало еще большему укреплению его и без того сильной власти.
Как в сталинском СССР и в гитлеровской Германии, власть Саддама держалась на партии, ее идеологии и сильных службах безопасности. Партия должна проводить идеологическую индоктринацию масс, контролировать их и государственный аппарат, а за ней самой наблюдает фюрер или генсек, в данном случае — «раис» (глава) Саддам Хусейн.
Большое внимание, как в Советском Союзе и в нацистской Германии, уделялось воспитанию молодежи. Иракских детей с малолетства приучали к баасистской терминологии, воспитывали в них любовь к «вождю и учителю». В саддамовском Ираке существовали организации пионерского и комсомольского типа, в которых подрастающее поколение обучали азам президентской идеологии, прививали ненависть к «империализму» и «сионизму». Иракских Павликов Морозовых призывали способствовать проникновению партии в семью, наблюдать за поведением родителей и быть готовыми донести на них, если они «проявляют несознательность» и ведут себя «неправильно». Как говорил Саддам: «Мы должны вовлекать старшее поколение с помощью их сыновей. Учите студентов и учеников дискутировать с родителями, обсуждать с ними важные государственные проблемы… Повсюду должен стоять сын революции с надежным глазом и твердым разумом, получающий инструкции из штаба революции».
Учащиеся, не принадлежавшие к БААС, практически не могли быть приняты в высшие учебные заведения Ирака. А членство в партии, как и в СССР, являлось необходимым для продвижения по работе и общественной карьеры. Вообще говоря, очень многое в саддамовском Ираке напоминало жизнь в сталинском СССР с его паранойей по поводу «врагов народа» и «разложившихся товарищей». Так, для обеспечения надежности баасистов за членами партии присматривали бдительные партийцы, в обязанность которых входило сообщать о любой «подозрительной» активности коллег, соседей, друзей и даже членов семьи…