Мне казалось, что это будет конец разговора, ведь мальчишка, как бы не пытался, даже не заставил меня пошевелить бровью, не то что встать. Я и не собиралась вставать… но едва я опять закрыла глаза, поддавшись нахлынувшей тишине, как рядом вновь раздался ядовитый голос:
— Знаешь, многим людям здесь повезло куда меньше тебя… а ты лежишь и строишь из себя жертву обстоятельств. Жалкое зрелище…
— Жертву обстоятельств? — хрипло повторила я, с трудом проанализировав последние слова, и Том, уже повернувшийся к входной двери, обернулся, а я чуть приподнялась и прошипела: — Да что ты знаешь, мелкий засранец, об обстоятельствах, в которых я варилась всю свою жизнь?..
Он изогнул бровь, однако, не проронив ни слова, а плотину внутри меня вдруг прорвало, и всё, что грызло эти дни, вырвалось наружу.
— Я шесть грёбанных лет шла к своей цели, ночами не спала, зубрила, терпела унижения от преподов и мужа, заработала себе махровую депрессию, что приходилось жить на рецептурных колёсах с успокоительными… Поступила наконец в этот блядский универ в орду по блядской специальности, которой хотела бы заниматься всю жизнь… Где меня снова окунули в море говна, блядскую дедовщину и рабство за сущие копейки, на которые даже неделю прожить трудно… грёбанная кафедра требует одно, отделение другое, удовлетвори, блядь, как последняя проститутка, всех и не отсвечивай сильно, ты ж тут никто! Но всё равно я хотела быть полезной, старалась, учила, пахала, отходила всего ничего и!.. И теперь какая-то сопля на палочке смеет выговаривать мне, что я разочаровала его ожидания?! Да пошёл ты знаешь куда!..
— А говорила, встать не можешь…
Я настолько рассвирепела, что сама не заметила, как откинула одеяло и вскочила с кровати, ткнув пальцем в грудь Тома. Тот, кстати, даже не шелохнулся от моих угроз, а когда я осеклась, осознав, что стою на ногах, то не выдержал и криво усмехнулся. А я крепко задумалась… всё-таки лежать и страдать мне и самой не нравилось, но без посторонней поддержки или лекарств я бы так и не пошевелилась. Поддержкой это, конечно, было трудно назвать, но…
— Ладно, — наконец протянула я, придя к кое-каким выводам, и ухмылка Тома стала ещё шире. — От тебя есть какая-то польза, признаю…
— Не за что, всегда рад помочь, — рассмеялся гад, а я быстро метнула взгляд на зеркало и, придя в ужас от растрёпанной банши в нём, решительно направилась к шкафу.
— Ага, а теперь проваливай из моей комнаты!
— С чего бы это? Я ещё не закончил!.. Ты что творишь?!
Я, не обращая никакого внимания на постороннего в комнате, резко схватила за подол застиранной рваной ночнушки и потянула вверх, и Том вдруг резко отвернулся от меня, а я, присмотревшись, заметила, что его уши налились багрянцем.
— Так мы же собирались в эту грёбанную аллею… — усмехнулась я, так и держа в руках подол сорочки. — Мне нужно переодеться, не пойду же я в этом… Эй?..
Я никак не могла понять, в чём была причина подобной реакции, а потом в голову закралась одна интересная мысль… «Он что, ни разу не видел голых девочек?.. Позор какой, ему же лет пятнадцать, не меньше!» И, рассмеявшись, я подкралась к нему со спины, мельком взглянула на красное лицо мерзавца и с придыханием протянула над его плечом:
— Чёрт подери, обожаю, когда девственники краснеют…
Краска ещё гуще покрыла миловидное личико, и Том пулей вылетел из моей комнаты, бросив:
— Жду на лестнице, побыстрее!
Даже хлопок дверью не смог заглушить мой злорадный смех, и я не сомневалась, что кое-кто его прекрасно слышал даже на лестнице. Но, отсмеявшись, я всё же вернулась к шкафу с вещами, попутно удивившись, как же быстро смогла встать с кровати без антидепрессантов и психотерапевта… на одной чистой злобе! Но это определённо что-то стоило.
Что ж, учитывая, что самое приличное платье в шкафу я заляпала ещё во время уборки кухни, то пришлось выбирать из того, что осталось. А осталось застиранное синее платье-колокольчик до колен и серые носочки… будто я была какой-то Элли из страны Оз и, похоже, даже нашла своего «страшилу»…
На самом деле, от Тома у меня было двойственное впечатление. Вроде бы он был обычным самовлюблённым засранцем-подростком, который не привык быть в стороне и жаждал внимания. Плюс, у него были неплохие мозги, раз он сумел так быстро узнать обо мне из документов, да ещё и устроил тот цирк с окном и психиатром. Но я уже достаточно пожила на этом свете, чтобы отличать хороших людей от не очень, и этот мальчишка явно не входил в первую категорию. С ним не хотелось делиться секретами и болтать как лучшие подружки, наоборот… хотелось сбежать куда-нибудь и никогда больше не пересекаться. Хотя явных причин для подобного ещё не было. Но я верила своей чуйке, и она подсказывала, что это «ещё» рано или поздно наступит.