Несколько минут я сидела в растерянности, а после как следует оглянулась и прошептала:
— Неужели я действительно порвала карту?..
Я не могла сказать наверняка, было ли увиденное сном или настоящим воспоминанием, настолько оно было реалистичным. И пока я думала, на весь замок раздался протяжный звон колокола, который, однако, не заставил меня хотя бы встать с кровати.
— Нет, быть этого не может… — выдохнула я, как следует потянувшись, а после откинулась на подушки и принялась смотреть в потолок. И самое забавное, что пусть сон был очень реалистичным, но я допускала возможность того, что могу порвать карту, потому что в гробу я их видела, но… не толщиной в десять сантиметров! Это противоречило всем известным законам физики, и я, наконец успокоившись, что не сделала чего-то такого, о чём потом буду жалеть, лениво потянулась и наконец встала с кровати на холодный пол.
Звон колокола лично мне ни о чём не говорил, поэтому я не спеша прогулялась до санитарной комнаты, умылась, привела себя в порядок, затем вернулась в спальню, переоделась в школьную форму и наконец выползла в тёмный коридор подземелий, в которых было абсолютно пусто. И… как же мне найти нужный кабинет?!
Впрочем, паники у меня на удивление не было, лишь лёгкое недоумение, потому как желанием идти куда-то я совершенно не горела. И поэтому я не торопясь зашагала по коридору прочь от гостиной, пока на одном из поворотов не столкнулась с бледным серебристым привидением средневекового рыцаря, которое было очень трудно различить в свете факелов.
— Эм… прошу прощения! — прокашлявшись, воскликнула я, привлекая к себе внимание, и призрак вдруг повернулся и внимательно посмотрел на меня. И я, до сих пор не веря, что творю, прежним невозмутимым тоном спросила: — Извините, вы не подскажете, где мне найти… кабинет Зелий?
Где-то с минуту привидение внимательно изучало мой растрёпанный вид и заспанное лицо, а после плавно указало на коридор по правую руку.
— До конца, налево и ещё раз налево. И юная леди, занятия уже начались!
— Ага… спасибо, — бросила я и поплелась в нужную сторону, подумав про себя: «Надо же, вот это я в конец обнаглела! А с другой стороны, я и так уже восемнадцать лет учусь… да сколько можно, чёрт подери?!»
Наконец найдя нужную дверь, я лениво постучалась и без приглашения её открыла, и на меня тотчас уставилось не меньше двадцати пар глаз, включая преподавателя — упитанного низенького пожилого мужчину с залысиной на голове и сальным взглядом болотно-зелёных глазок. Но тот при виде заспанной меня почему-то не стал ругаться, а широко улыбнулся и всплеснул руками.
— А-а-а, а вот и наша новая ученица, мисс Валери Кларк! Проходи-проходи, мы все рады тебя видеть!
Мельком окинув класс, я сразу заметила, как меня были «рады» видеть, особенно мои соседки по спальне, которые, казалось, больше всего были возмущены моим существованием в целом. Но на одной из задних парт я заметила своего нового друга — Антонина Долохова, который при виде меня энергично замахал рукой, приглашая сесть рядом. И только я шагнула к задним рядам, как профессор Слизнорт воскликнул:
— Валери, дорогая, подожди-ка! Ты сегодня первый день с нами, поэтому выйди сюда и расскажи ребятам немного о себе, нам всем очень интересно!
Сглотнув, я замерла на месте и повернулась в сторону преподавателя, из последних сил сдерживая порыв бросить: «Мы что, в детском саду?!» А затем, шумно вдохнув воздух, снова оглядела окружающих, энтузиазм среди которых был только у Антонина и Слизнорта, остальные же смотрели на меня как на гадюку за стеклом. И неуверенно выдавила:
— Эм… моё имя все слышали. Я… я приехала сюда летом из… Советского Союза…
Многие на этих словах округлили глаза, и в классе повисла гробовая тишина. Я же мельком посмотрела на Слизнорта, который одним взглядом шептал: «Дальше…» и снова вздохнула:
— Я… я родилась на севере, у нас очень суровые зимы, не раз видела полярное сияние. Люблю… кататься на лыжах, кошек и вышивать крестиком… И я бы рада рассказать больше о себе, если бы в министерстве с меня не взяли расписку о неразглашении, когда приняли сюда учиться…
Несмотря на мой монотонный монолог, вокруг вдруг поднялся тихий смех, и даже профессор Слизнорт с улыбкой проговорил:
— Что ж, Валери, шутки в такое непростое время — это похвально…
— Если бы это ещё была шутка, — страдальчески выдохнула я, и смех вокруг только усилился, а я больше всего на свете хотела исчезнуть на задней парте и не вылезать до конца дня.