— Немного лжи и лести не помешает, — проговорил он вслух, набирая очередное смс: «Я засыпаю с мыслью о тебе. Не могу дождаться завтра».
Он видел, как она поднесла руку к губам, читая его послание.
Его телефон противно пискнул, оповещая о сообщении. Роман знал, что внутри наверняка ее ответное признание или набор смайликов, но почему-то вместо того, чтобы по привычке сразу отправить сообщение в корзину, он открыл его.
«Я тоже». Два слова — скромно и без истерики. Неведомая сила мешала ему удалить эти два слова. Разозлившись на самого себя, он спрятал телефон подальше в карман и направился на свой этаж.
Неожиданно мобильник завибрировал, оповещая о звонке.
— Слушаю, — безразличным тоном ответил он. Это был Леха из девятки. Там как раз и располагался гостиничный этаж для историков.
— Вечер добрый! Какие дела?
— Да все по плану. Ты чего хотел? — Роман догадывался о цели его звонка.
— Да у нас тут цыпочки свеженькие. Одну Темыч зажал для себя, а вот вторая — конфетка просто, блондиночка, как ты любишь. Хотим вот развести их еще подружек привести. Подтягивайся, давай, а то Юрка на нее запал.
В горле встал ком. Роман пытался вдохнуть, но не мог.
— Какие еще цыпочки? — Голос предательски дрогнул, и он поспешил прокашляться, стараясь скрыть эту слабость.
— Да новенькие «истерички» сегодня прибыли. Ты видел наверняка.
Роман видел, более того, он прекрасно понимал, что за девушку Темыч зажал для себя и кто такая «светленькая конфетка». От мысли, что эта компания может натворить, ему сделалось дурно.
Неизвестно откуда взявшаяся ревность накрыла его с головой. Он с силой ударил бетонную стену возле окна, отчего задребезжали стекла.
— Ромыч, ты чего там? Что за грохот? Ты идешь? — испуганный голос Лехи в трубке привел его в себя.
— Значит так! Не сметь их трогать, я ясно выражаюсь? — Его голос звенел, словно раскаленный металл, о который бьется молот кузнеца.
— Да ты чего? Они не против. Мы же всегда так развлекаемся. — Леха затараторил, из-за чего в его голосе появились нотки, похожие на мышиный писк.
— Я тебе еще раз говорю, этих не трогать! Узнаю — накрою всю шарашку! — Он чеканил каждое слово, перейдя на нижние границы своего баритона.
— Я что-то не пойму, какая муха тебя укусила? — Леха на том конце провода набрался смелости. — Не хочешь с нами — иди баиньки, мы сами их оприходуем.
— Тебе, кажется, жить надоело? Может, мне напомнить участковому, где тебя искать? — Роман был на грани срыва.
— Да ладно, ладно…Чего сразу участковый? Как скажешь. Пусть живут пока птички. — Козырь явно оказался действенным.
— Вот и отлично.
Роман нажал отбой и открыл окно, жадно глотая воздух.
Волна негодования и ревности не отступала. Какого черта она там делает? Она должна лежать в постельке и целовать экран мобильника с его сообщением. А если бы Леха не позвонил, а если бы он сам не был свидетелем того, как тот разбил машину декана, если бы… От мысли, чем могла закончиться сегодняшняя ночь, его затошнило. Каждый год он участвовал в этой вакханалии, пользуясь вырвавшимися на свободу и пьяными от шампанского провинциалками.
Машинально помотав головой, стараясь отогнать от себя тошнотворные воспоминания, он стремительно направился вниз, пару раз зацепив своим все еще сжатым кулаком штукатурку на старых стенах и оставив на них красные следы крови.
Выскочив на улицу, словно метеор, он остановился на крыльце, стараясь разглядеть в шумной компании молодежи, обосновавшейся напротив, ее лицо.
Тусклый свет фонаря падал на лица его знакомых. Леха, Артем, Юрка, Дэн, а вот и брюнетка. Алисы среди них не было.
От груди отлегло. Ее не было. Она ушла. Он постоял так еще несколько минут, дожидаясь ее возможного возвращения, но Алиса не возвращалась.
— Слава Богу! — еле слышно прошептал он, смахивая с виска капельку нервного пота.
Убедившись, что ее нет в этом обществе, Роман развернулся и, слегка прикрыв от удовлетворения глаза, направился в комнату. Устав, как никогда ранее, он даже не старался найти в своей голове разумного объяснения своей внезапной ревности.
Глава 4
Сон не шел. Напрасно он пытался завернуться в одеяло, словно в кокон. Не помогала расслабляющая музыка, а звенящая тишина только мешала. Первый луч утреннего солнца пробивался сквозь плотные шторы, заставляя его щуриться. Повернувшись в очередной раз на бок и уставившись в точку на стене, он мысленно чертыхнулся, недоумевая, что же стало причиной его бессонницы.