-УДЕЛ ТУСКЛОЙ ЗВЕЗДЫ - ОТСВЕЧИВАТЬ СОЛНЦУ!
Говоря это когда-то, ты имел в виду меня. И я была вовсе не в роли солнца.
- Герхард, дорогой, ЗВЕЗДЫ НЕ БЫВАЮТ ТУСКЛЫМИ, ПРОСТО ИХ СВЕТ КРАДУТ ТЕ, КТО СЧИТАЕТ СЕБЯ СОЛНЦЕМ! - Вот это моя красивая реплика!
Она вступает в противоречие с твоей, и они уже не могут звучать вместе. Так что, на правах режиссёра я возвращаю ее тебе обратно, не говоря спасибо.
Твоя жизнь укрывала мой свет, а вот смерть освободила его. Ты просто прятал меня в своей тени, называя ее светом. Офигенная аллегория! Можешь считать мой успех манифестом твоей смерти.
Без обид, Герхард, если убрать патетику и вернуться из мира грёз в реальность, я должна произнести очень скучную фразу:
- Я ломовая лошадь, и чтобы заработать себе на кусок хлеба, мне пришлось пахать все поля от горизонта до горизонта. И можешь не сомневаться, как только на этой лошади видели твою фамилию , выжженную клеймом на заднице, ее нередко распрягали и гнали прочь, а иногда и стегали плетью.
Кстати, чуть не забыла, я принесла с собой реквизит к нашей пьесе. Тот самый, что был в ней всегда. Надо признать , что я консерватор и терпеть не могу перемен. Все должно быть, как было раньше. Я прикипаю к вещам, обстоятельствам, людям. В некоторых моих постановках, которые я сыграла за эти годы сотни раз, реквизит настолько древний, что ему место только на помойке, но я так к нему привыкла, что заставляю его склеивать, сколачивать и перекрашивать. В одном моем спектакле кровать, на которой я занимаюсь любовью с моим партнёром, скрипит громче, чем мы произносим реплики. Между прочим, зрителям нравится, они принимают это за режиссёрский замысел. На самом деле у кровати возрастная непереносимость к фальшивой любви.
Думаю, что вещи на сцене должны жить столько же, сколько и актёры, прикасающиеся к ним. Братство между реквизитом и актером.
Поэтому ты видишь в моих руках эти метровые колючие розы. Помнишь их предназначение? Напомню! Когда мы занимались сексом, ты хлестал ими меня. Было больно, но приятно. Момент был запоминающимся. Поэтому розы снова здесь. Красивые, скажи ? Я принесла красные.
А вот это маленькая бутылочка марочного Mozel. С неё когда то и начался мой алкоголизм. Этот флакон с диковинным зельем дебютировал в моей жизни вместе с тобой. Я была очарована и тобой и этим напитком, который ты принёс с собой непьющей девушке .
Если бы я была простой и очень умной бабой, я бы не посмотрела ни на тебя , ни на это странное пиво. Но я же актриса. Мне нравится все сумасшедшее и яркое. Сумасшедший Режиссер и Яркая Выпивка. Вы оба стали памятными артефактами. В моей жизни больше нет ни тебя, ни гребанного бухла. Я больше не пью.
Самым нелёгким делом было отыскать третий реквизит. За него мне пришлось рассчитаться своей гордостью. Ох, как это делать сейчас нелегко, когда ее на донышке. Не видишь реквизит? А вот же он - на моих ногтях. Это же лак. Тот самый причудливый лак, который я терпеть не могла, но терпеливо мазала, даже не подозревая, что он твоя метка. Ты дарил его всем своим бабам, самодовольно хвастаясь перед своим друзьями, говоря, что твоих девушек можно узнать по лаку на ногтях. Наконец, настал тот момент, когда в одном из спектаклей у четырех из семерых актрис на ногтях был один и тот же лак. Четыре из семи - эта комбинация была постоянной в твоём тотализаторе.
Только тогда у меня случилось откровение, когда я внезапно осознала, глядя на отмеченных лаком соседок по сцене и в своей спальне, что больше не хочу играть в твоём спектакле роль обманутой жены. В тот же день я узнала одну тайну, которая сделала меня сильной. У меня неожиданно появлялась власть над тобой, которую я желала превратить в месть. Я загорелась этим желанием.
Поэтому я быстро стёрла с ногтей лак и твоё имя из своего сердца. Оба действия подарили мне полную свободу, а желание отомстить добавляло мне уверенности.
Так вот, в поисках третьего реквизита я отправилась по всем тем , на ногтях кого он раньше был. Ничего удивительного, что нашла я его у все той же Луизы, которая мемориально заложила флакон в свои сундуки старой девы в память о том, кто однажды пометил ее как свою вещь. Рядом с пузырьком лежала фотография. Твоя фотография. Не удивлюсь, что ты был последним нормальным ее мужиком.
Ой , я хочу , чтобы ты представил эту мизансцену :
Я стучу в двери к Луизе. На мне ярко желтое роскошное платье из последней коллекции Лакруа, бирюзовые лакированные туфли на высоченной шпильке, сиреневый платок, очки бабочки, чёрный ридикюль.
Все это полито дорогим парфюмом, усыпано неплохими бриллиантами.