«Незабываемая, не то слово», — думает он, обводя пальцами небольшое доказательство страсти, темной меткой красующееся под кадыком почти перекрывая по цвету родинку. И зависает, невольно прокручивая в голове тот момент, словно наяву, вновь ощущая прикосновение теплых губ Нели.
— Ну и выжрал же я вчера за твое здоровье, Марик. — заявляет почти вползающий в кухню Тимур, и первым делом плюхается на свободный стул, дабы сохранить шаткую координацию.— Ощущение, будто собственные мозги, решив отомстить, устроили диско.
— Судя по твоему отходнику, здоровьем Марк теперь свободно может померяться с драконом, — подает, наконец, голос Стас, прикончивший второй кувшин водицы из-за чего его самочувствие значительно улучшилось.
— Я бы непременно оценил всю глубину твоей шутки, будь у меня силы, но, увы, придется тебе хохотать над ней одному, — выдает неожиданно длинную речь Тимур, подпирая гудящую голову рукой.
Тихо посмеиваясь, Марк, в который раз убеждается, что эти двое даже в таком состоянии не упустят шанса, чтобы не подколоть друг друга, вот уж действительно любители чесать языком.
— Открой крайнюю к тебе полку и достань этому умирающему гуляке аспирин, — обращается хозяин дома к подпирающему спиной подоконник Стасу.
— Вы ж мои спасители, — тянет довольно Тимур, и, не дожидаясь полного растворения шипучей таблетки, делает большой глоток.
— Кстати, а где Нинель? — интересуется жующий закуску Марк, поворачивая голову к притихшему другу, каких-либо пояснений от которого так и не дождался.
— Дома, — тут же отзывается Артем, — ушла еще вчера, — врет он безбожно, в последний момент, удерживая почти сорвавшийся из-за разыгравшейся паранойи голос, ведь кто-то мог видеть её сегодня.
— Надеюсь, мы не перегнули вчера, — ни к кому конкретно не обращаясь, говорит Стас, усаживаясь за стол и выудив с тарелки мелкую соленую рыбешку, закидывает в рот.
— Да нормуль всё. Если и обиделась, то, как успокоиться, придет на репу, а там уж мы подключим своё очарование, — подключается к разговору Тимур, буквально оживший на глазах.
— Кстати об этом, — начинает Марк, и смотрит поочередно на каждого из парней, — у нас на раслабон всего пару дней, а потом новый концерт.
— Уложимся, не впервой, — тянет с улыбкой, повеселевший Артем.
Время близится к полуночи, когда изрядно подвыпивший Артем с шумом вваливается в дом и, стараясь сохранить равновесие, отчаянно тянет с ног зашнурованные кеды.
— Тема, сынок? — появляется в коридоре взволнованная женщина.
— О, мамулик, — оборачивается он на голос, наконец-то справившись с непослушной обувью и раскинув руки, топает к матери. — Ты не ругайся, ладно? Я посплю немного и снова буду в норме, — заверяет он ее, и, оставив легкий поцелуй на щеке родительницы, уходит к себе.
Утро нового дня начинается для «блондинчика» тяжело, вначале с настырного солнца и завершая поселившейся во рту Сахары. Оторвав гудящую голову от подушки, Артем к собственному удивлению проворно выбирается из постели и прямиком топает в ванную. Целебная сила воды отрезвляет лучше лекарств, и уже относительно бодрый Артем на пути в кухню натыкается на родительницу.
— Привет, соня. Обед на плите, я в аптеку за лекарствами, скоро вернусь, — тараторит женщина и спешно покидает дом, оставляя удивленного сына хмуриться над «утреней задачкой».
— За лекарствами? — сам себе повторяет парень и что-то неприятное шевелится внутри, когда он вдруг осознает, что так и не видел девушку, после…
Отбросив все метания в сторону, Артем мгновенно меняет маршрут. Он по старой привычке бесцеремонно вваливается в чужую комнату, но впервые безмолвно замирает в проеме, так до конца и, не закрыв дверь. Нинель стоит перед большим зеркалом в распахнутом халате, и словно не заметив вторженца, рассматривает себя. Арт тоже смотрит и чувствует себя омерзительно видя оставленные им самим «метки» на животе сестры.
— Будь добор, выйди, — бросает хозяйка комнаты безэмоционально, в отражении встречаясь с виноватым взглядом родного человека и тут же закутавшись в одежду, отворачивается. Тон Нинель и ее поведение ощущается жгучей пощечиной и Арт принимает это, тихо покидая комнату. Девушка же дрожа из-за сдерживаемой внутри истерики, забирается в постель и сжимает в руках подушку изо всех сил, дабы убрать из памяти сожалеющий взгляд брата.