До конца дня Илис оставалась в своей комнате, отказавшись спуститься к ужину. Она боялась, что под натиском убедительных доводов Максима, произнесенных таким ласкающим голосом, плотина рухнет и ее мысли выплеснутся наружу беспорядочным потоком. Вполне возможно, что она, словно какая-то слабоумная, помешанная на самоубийстве, уступит ему.
Придуманная Илис совершенно неубедительная отговорка, переданная через Спенса, повлекла за собой стук в дверь.
— Спенс сказал, что вы больны, — заговорил Максим из коридора. — Может, послать за доктором?
— Боже сохрани! Лучше я тихо скончаюсь, чем соглашусь, чтобы в меня тыкал своими иголками какой-нибудь шарлатан, который, ко всему прочему, ни слова не понимает по-английски!
Максим сложил на груди руки и улыбнулся. Девушка не так слаба, чтобы отказаться от своей обычной язвительности.
— Я пришлю вам герра Дитриха с ужином, — сказал он и, наклонившись к двери, спросил: — Миледи, не стоит ли мне попросить его раздобыть зубы дракона или корень какого-нибудь ядовитого растения, чтобы вы приготовили себе колдовское варево?
Максим прекрасно представлял, как при этих словах Илис, широко расставив ноги и уперев руки в бока, с гневно сверкающими глазами, замерла у противоположной стороны двери.
— Да! Принесите мне это и еще кое-что! Глаз тритона! Язык летучей мыши! Сердце рыдающей голубки! Пощупайте свои уши, милорд! Как, разве они не удлинились? Дотроньтесь до носа! Он вытягивается и покрывается шерстью? А ваши руки и ноги превращаются в копыта? Разве у вас еще не вырос ослиный хвост? Как же, ведьма! Будь я одной из них, все бы уже давно увидели, что вы превратились в осла! Убирайтесь отсюда, господин Осел, иначе я обязательно поставлю свой ведьмовский котелок на огонь и начну колдовать.
Его ответ, приглушенный дверью, звучал чрезвычайно мягко:
— Теперь я твердо убежден, прекрасная дама, что вы опять в добром здравии и хорошем настроении.
Он рассмеялся, а потом наступила тишина. Илис поняла, что он ушел. Однако это ни в коей мере не умалило ее раздражения.
— Я — ведьма! — ворчала она, укладываясь спустя некоторое время в постель. — Он попляшет у меня, когда колючки вопьются ему в спину.
Несмотря на эти слова, она провела бессонную ночь. Холодный ветер с воем набрасывался на замок, а девушка то погружалась в мучительные воспоминания о волнующих прикосновениях Максима, то представляла, в какое он придет бешенство, когда попадется в расставленную для него ловушку с колючками.
Наступило утро. Прежде чем открыть дверь своей спальни, Илис долго и внимательно прислушивалась, не раздадутся ли шаги на лестнице. Выйдя из комнаты, она едва не вскрикнула от изумления: на площадке стоял Максим. Все свидетельствовало о том, что он ждал ее.
Окинув его тревожным взглядом, Илис остановилась. Она решила, что наступил час расплаты за содеянное и сейчас на нее обрушатся оскорбления. Но, как ни странно, на лице Максима играла широкая улыбка.
— Какое ужасное несчастье, — вздохнул он, сочувственно покачав головой. — Вы слабеете на глазах.
Илис поспешно отвела взгляд.
— Я прекрасно себя чувствую.
— Вы уверены? — с настойчивостью произнес он, шагнув к ней.
Взяв ее за подбородок, он принялся пристально изучать ее лицо, поворачивая его то в одну, то в другую сторону, чтобы определить, не бледны ли щеки.
— Надеюсь, буря не мешала вам спать.
— Не очень, — натянуто ответила девушка.
У нее не было возможности обращать внимание на то, что творилось снаружи, когда в душе бушевал настоящий ураган.
— А вы… сэр… вы… э-э… хорошо спали?
— Увы, нет. Фич навалил в камин столько дров, что, после того как мы починили крышу, в комнате стало ужасно жарко. Я взял одеяло и отправился спать в зал. Могу поклясться, Фич перевел половину леса на дрова для моего камина.
Илис охватило ликование, когда она поняла, что у нее есть еще один день отсрочки. Она надеялась, что ей удастся убрать колючки, прежде чем он их обнаружит.
— Уверена, Фич изо всех сил старался быть полезным, — заметила она и добавила: — Хотя иногда он немного перебарщивает.
— Да, вы правы. Он действовал из благих побуждений, но я вынужден впредь запирать дверь, чтобы держать его подальше от своей спальни.
Все надежды Илис рухнули в одно мгновение, но она собралась с духом и продолжила:
— Я сегодня хотела убраться в вашей комнате. Не сомневаюсь, что после вчерашнего ремонта там ужасно грязно.
— Фич вечером же привел все в порядок, так что вам не стоит беспокоиться.
— Мне это не составит труда, уверяю вас.
— Как бы то ни было, но я не могу этого допустить. Вчера вы плохо себя чувствовали, а мне бы не хотелось, чтобы вы опять слегли.
Спорить с ним было бесполезно, и Илис сдалась. Однако в последующие дни у нее стали возникать подозрения. Ни один человек в своей повседневной жизни не может иметь столько причин, чтобы не спать в своей постели, как это делал Максим Сеймур. Она скорее бы поверила, что он выжидает удобного момента, чтобы отомстить ей.
А снаружи, за холодными стенами замка Фаулдер, неистовствовала буря. Ветер, злобно срывая лежавший на стенах снег, сбрасывал его в огромные сугробы во дворе, где были протоптаны узкие тропинки.
Спускаясь на четвертый день вниз, Илис спрашивала себя, какую отговорку придумает Максим на этот раз. Сев за стол, она внимательно выслушала его и сочувственно улыбнулась:
— Как жаль, милорд, что всю неделю вы так и не отдохнули в своей кровати. По тому, как вы усердно избегаете ее, можно заключить, что она вызывает у вас отвращение.
— Верно, в последнее время даже уютная кровать не снимает с меня напряжения, — кивнул он с задумчивым видом. — Полагаю, мое беспокойство вызвано тем, что я вынужден сидеть взаперти из-за непогоды.
— Да, — вздохнула Илис. — Это страшно утомительно — находиться в плену. Наверняка капитан не приедет сегодня, как намеревался. — В ее тоне прозвучала едва различимая нотка разочарования.
Максим долго смотрел на девушку, прежде чем она подняла на него глаза.
— Напротив, мадам, Николас обязательно приедет, — резко возразил он и, метнувшись к двери, широко распахнул ее.
На низком, грязно-сером унылом небе не было ни облачка, а ветер, выплеснув наружу всю свою ярость, успокоился. Захлопнув дверь, Максим подошел к камину и протянул озябшие руки к огню.
— Да, можете не сомневаться, что в этот самый момент Николас находится в пути.
— Почему вы так уверены?
Илис более чем скептически отнеслась к возможности приезда Николаса, если учесть, что все вокруг было покрыто толстенным слоем снега, а морозный воздух, пригнанный северными ветрами, больно кусал лицо и щеки.
— Он достаточно благоразумен, чтобы не пускаться в путь в такой день. Ведь буря может подняться в любой момент.
Посмотрев на Илис, Максим подошел к столу. Поставив ногу на скамью, он оперся локтем на колено и положил голову на ладонь. В его глазах скакали чертики, губы сложились в хитрую улыбку.
— Могу поспорить, что он будет здесь сразу же после полудня.
Илис лихорадочно соображала, как ответить на его вызов, ненавидя себя за то, что придает этому слишком большое значение.
— Я ставлю, — продолжал Максим тем же тоном, — ночь на своем матраце…
Разгадав его замысел, Илис взмахнула рукой, как бы прося его остановиться.
— Я принимаю ваши слова на веру, — ответила она. — Если это так, то мне нужно как можно скорее переодеться. — Воспользовавшись этим предлогом, она вскочила и крикнула: — Фич! Спенс! — Когда один из них подбежал к ней, она принялась давать указания: — Я собираюсь принять ванну. Немедленно принесите мне в комнату горячей воды… и немного холодной, чтобы разбавить. И поторопитесь!
Ее туфельки легко застучали по ступенькам, и Максим нежным взглядом проводил ее замелькавшие под приподнятой юбкой ножки. Он молча следил за слугами, некогда служившими только ему. Наполнив ведра горячей водой из висевшего над очагом котла, они потащили их в комнату Илис. Когда через зал прошел Спенс с коромыслом, на котором болтались ведра с холодной водой, владелец замка весело улыбнулся и приказал Фичу принести еще пару ведер воды, на что тот удивленно вскинул брови, так как господин уже успел принять ванну рано утром.