В общем, настроение — дерьмо. Дела — кизяк. Ситуация — понос. Короче, полный запор с диареей. Вы подумаете, как это возможно? А я точно говорю, так все и было. Ну, делать нечего. Вышел из «люкса», в котором все удобства в коридоре, в душе очередь, через двадцать минут попал. Привел себя в порядок. Решил зайти отметиться в учебный корпус к Надежде Гавриловне. Зашел в корпус, иду по коридору, а на меня все пальцем тычут, шепчутся и улыбаются. Надежды Гавриловны на месте не оказалось. Видимо пивом «полируется», подумал я и решил пойти на почту, позвонить Витьку в Красноярск, рассказать о ситуации; пусть возьмет, на всякий случай пару ребят на помощь, чтобы завтра спокойно до аэропорта доехать, а то Кузьмич не вселил в меня оптимизма. К Витьку я не дозвонился. Пошел в гостиницу перекусить в буфете, чайку и водички минеральной очень хотелось.
Поднялся к себе на этаж, а мне горничная говорит:
— Тут приходили к вам. Говорят, ваши друзья.
Я удивился, так как никаких друзей, кроме Витька и еще двух фотографов, которые покупали у нас фотоаппараты, у меня не было.
— Вот записку оставили, — она протянула мне лист бумаги.
Прочитав депешу, я сразу понял, что ко мне приходили самые «близкие» мои кореша. В записке все было кратко и понятно:
«Тебе, п…ц, если ты хочешь отсюда уехать, мы ждем тебя в десять часов вечера, внизу. Шампанское с винегретом».
Я несказанно «обрадовался дружескому» посланию и, проанализировав ситуацию, решил, что если я выйду к этой братве в десять часов один, то я точно отсюда никогда не улечу. Я сразу вспомнил мента Кузьмича, который, как старая цыганская гадалка, напророчил мне «безоблачное» будущее. Вспомнив его, я решил ему позвонить. Пошли гудки. Услышав его голос в трубке, у меня появилась надежда.
— Хто? — прохрипел Кузьмич.
— Привет, Кузьмич! — обрадовался я, — это я, землячок твой. Как фотоаппаратик, дочка довольна?
— Так, ничего, — грустно ответил Кузьмич, — техника, как техника. А ты чего трезвонишь?
— Да я вот что. Ты, Кузьмич, говорил, что мы земляки-товарищи, что если помощь нужна, то ты всегда мне, как земляку с Одессы, поможешь.
— Вона как. Так это было вчера, — Кузьмич явно был недоволен моим звонком, — ну, блин, «Одесса», ты даешь, какие же мы земляки? Я из Харьковской области, а ты из Одессы. Я тебе вот что скажу. Ты, это, у этого стриженого, дядя зам. прокурора города. Так что я тебя вчера предупредил, теперь здесь тебе тамбовский волк товарищ. Ну, бувай, а то борщ стынет.
Кузьмич быстро поменял ориентацию и правильно я вчера понял, никакие мы с ним не земляки. Оставалось одно, держать оборону.
Поздно вечером наверняка они ко мне вломятся. Можно было выскочить в Красноярск на автобусе, но так как у них было все схвачено, я решил не рисковать и как-то протянуть сегодняшний и завтрашний день, ну а потом на ТУ-144 в Одессу через столицу нашей Родины Москву. Сижу в номере, смотрю на картину «Делегат XXVII съезда КПСС…» и раздумываю, как же с этим городом нормально попрощаться. В голову всякие нехорошие варианты лезут. Тут стук в дверь. Думаю, все, «шампанское с винегретом» пришли. Беру в левую руку пустой графин, правая болит сильно, подставляю стол под дверь, чтоб нельзя было сразу вломиться, влезаю на стол, чтоб его нельзя было с места сдвинуть, щелкаю ключом и тихонько приоткрываю дверь, а там Лорина да ещё с бутылкой вина. Фу, отлегло. Лорина заходит и на эмоциях:
— Ну, как мы их вчера. Да, ты Лёнь, молодец. Не ждала от тебя такого. Ты, так вроде спокойный, рассудительный. Ну, ты их вчера по ресторанчику погонял. А чего это ты на столе? Еще и с графином в руке.
— Перепил вчера, видимо. «Башню» сорвало. Я ж орел, как сказала Горилловна, осталось теперь летать научиться, но видимо сегодня не получится, правое крыло подбито, — пошутил я, — но ты сильно не радуйся, нам с тобой еще уехать отсюда надо, — я дал ей почитать записку.
— Да, дела невеселые, — взгрустнула Лорина, — что будем делать?
— Ну, ты к себе поезжай, а то тебя еще прицепом потащит.
— Нет, нет, — настаивала Лорина, — если что, я тебе помогать буду. У меня, здесь у родственников, охотничье ружье есть. Я его привезти могу. Если они узнают, что у тебя ружье, то они не полезут.
Я еще раз взглянул и показал Лорине картину «Делегат XXVII съезда КПСС полковник Григораш в учебном бою», на которой полковник Григораш с радистом, на фоне боевой техники, ведет бой.