— Ты любишь его? — внезапно спрашивает Мэгги, резко поворачивая голову.
Слегка вздрагиваю от неожиданности.
— Кого?
— Своего Дугласа, конечно. — Мэгги ухмыляется. — Не Чипа же!
— Гм… естественно… — не вполне уверенным голосом и почему-то смущаясь, бормочу я. — Естественно, люблю, — добавляю с большим убеждением, стараясь выглядеть счастливой. — Не любила бы — не приняла бы кольцо.
Мэгги всматривается в меня с прищуром.
— Когда свадьба? — любопытствует она странно настороженным голосом.
— Через три месяца, — отвечаю я, не глядя на нее.
— Я, конечно, буду подружкой невесты, — чуть более оживленно, с утвердительной интонацией произносит Мэгги. — Самой близкой из близких.
— Само собой, — подтверждаю я.
— И могу, если как следует попросишь, сшить тебе умопомрачительное платье.
— Правда? — на сей раз искренне радуясь и поднимая голову, спрашиваю я.
Мэгги с шутливой важностью кивает.
— Три месяца… — бормочет она, что-то прикидывая в уме. — Конечно, придется поднапрячься и перекроить все свои планы, но что поделать? Лучшая подруга надумала выти замуж — такое случается единственный раз в жизни!
Обнимаю ее.
— Спасибо. Признаться, я тайно надеялась, что платье сошьешь мне именно ты, но еще не придумала, как тебя об этом попросить.
Мэгги пошлепывает меня по плечу, отстраняется, упирает руку в бок и важно заявляет:
— Скажи спасибо, что я такая догадливая и великодушная. Взяла и предложила свои услуги сама, избавила тебя от лишних мучений.
— Спасибо тебе! Сотню раз спасибо.
Мэгги живо поднимается с дивана, легкими быстрыми шагами, почти бегом, пересекает студию, останавливается у манекена в длинном шелковом платье, сосредоточенно на него смотрит и прикусывает губу.
— Верх можно сделать наподобие этого. А низ… — Она резко поворачивается ко мне и хмурясь внезапно спрашивает: — А почему ты такая унылая, а? Я бы на твоем месте плясала от счастья.
Краснею, будто тайком стянула с чужого стола конфету и вдруг обнаружила, что за мной наблюдают.
— Унылая? По-моему, нет. Может, растерянная или немного испуганная? Думаешь, это так просто: выскочила замуж и зажила как у Христа за пазухой? — Я говорю все более и более громко, не понимая, кого пытаюсь переубедить — Мэгги или саму себя. И в чем. — Нет, дорогая моя! Все гораздо серьезнее! Ведь ты соглашаешься создать семью, берешь на себя массу обязательств, взваливаешь на плечи целую гору ответственности. Мне предстоит стать хозяйкой дома, а в скором будущем, не исключено, и матерью. Что надо учитывать, чтобы быть хорошей женой? Как воспитать достойного человека? Ответов я пока не знаю. Представляешь себе, сколько в моей голове сомнений и вопросов?
Мэгги вскидывает руки, прося меня умолкнуть.
— Представляю, представляю. Раскричалась, аж в ушах звенит. — Она с преувеличенным усердием потирает свои аккуратные не прикрытые короткими волосами уши.
Я вздыхаю с облегчением: по-моему, провести Мэг удалось.
— Но знаешь, что меня смущает? — говорит она, отходя от платья и останавливаясь в нескольких шагах от меня с хитроватым прищуром.
Мою грудь сдавливает странное предчувствие, но я стараюсь казаться спокойной.
— Что?
— То, что, когда ты носилась в поисках своего Эдвина, хоть и тоже терзалась тысячей вопросов, была совсем-совсем другой, — нараспев произносит Мэгги, немного наклоняясь вперед. — Разве не так?
Эдвин! Она тоже про него вспомнила, именно сейчас, спустя столько времени! Как раз в тот момент, когда я сама, казалось бы без особых на то причин, повторно воспылала к нему странно пламенными чувствами.
Мне явственно кажется, что где-то у меня над головой смеется раскатистым хохотом сама судьба. Я широко распахиваю глаза и мгновение-другое боюсь пошевелиться, будто сижу на жердочке над пропастью и от малейшего движения могу сорваться и ухнуть в бездну.
Произошло это три года назад. Цепочка невероятных случайностей, встреча-загадка, надолго лишившая меня покоя и здорового сна. Мы с Мэгги давно собирались попутешествовать по стране, взглянуть на Раскрашенную пустыню, пенсильванские сосны, Великие озера и крупнейший город в стране с чудным прозвищем «Большое яблоко» — Нью-Йорк. Готовились к поездке заранее, даже копили деньги, но буквально в последний момент мне пришлось раскошелиться на свадебный подарок скороспелой сестре и будущему зятю (Гвен выскочила за Питера, когда ей было всего восемнадцать), а у Мэгги приключился аврал на работе, поэтому полуторамесячную поездку пришлось сократить до двух недель. Мы решили, что на Мичиган и Онтарио полюбуемся после, а на этот раз лишь поизучаем Нью-Йорк, и купили билеты на самолет, но буквально за день до вылета отец Мэгги попал в больницу с тяжелым пищевым отравлением ягодами, которые он купил у уличного торговца где-то за городом. Ее мать гостила у родственников в Сан-Диего, поэтому Мэгги пришлось сдать билет.
Почти не радуясь долгожданному отдыху, я отправилась в Нью-Йорк одна и увидела этого фантастического парня еще в лос-анджелесском аэропорту. В то самое мгновение мне почудилось, что кто-то неведомый и всемогущий вдруг щелкнул магическим переключателем и я сама, люди вокруг, мой город, Америка и вся вселенная внезапно перенеслись в другую жизнь. Туда, где чувства острее, краски насыщеннее, ароматы волнуют вдвое сильнее и гораздо больше причин жить, радоваться, бороться за счастье…
Я стояла, почти не дыша, и, будто заколдованная, смотрела на незнакомца, в мгновение ока перевернувшего мой мир. Он, видимо, что-то почувствовал, немного сдвинул брови, медленно повернул голову, и, когда наши взгляды встретились, мне показалось, что в его глазах отражается точь-в-точь то же, что чувствую я. Мгновение, другое, третье… Биение разволновавшегося сердца, гул голосов вокруг, немыслимым образом преобразовавшийся в торжественно-сладкозвучную мелодию…
Вот на квадрате, разделявшем нас, остановилась группа туристов, я потеряла незнакомца из виду, вдруг опомнилась, густо покраснела и поспешила к регистрационной стойке.
2
Спросите, что в нем было такого фантастического? Я мучилась тем же вопросом до тех пор, пока не дождалась своей очереди (народу было видимо-невидимо: приближался День благодарения, к тому же предыдущие рейсы на Нью-Йорк задержали из-за непогоды), пока не поднялась по трапу и не села на свое место. Думаете, мне повстречался ослепительный испанец, истинный мачо вроде Антонио Бандераса? Или ходячая гора мышц типа Вина Дизеля, при виде которого трепещешь от благоговения, будто сухой лист на стылом осеннем ветру?
Ошибаетесь. Мой прекрасный принц выглядел как обыкновенный американец. Рост — наверное, чуть меньше шести футов, темно-русые волосы, карие глаза… Описать в подробностях его лицо не могу — картинка в моей памяти расплывчатая и, может, неточная. Что поразило меня в ту первую секунду, так это мощной силы притяжение, желание оказаться ближе, лучше узнать, бесконечно изучать.
Усевшись поудобнее, я обхватила себя руками, немного ссутулила плечи, будто после прогулки в рождественскую ночь где-нибудь на севере — в Вермонте или в Канаде, — и закрыла глаза.
У меня над головой послышался тихий смех. Я замерла.
— Ну и дела! Оказывается, мы с вами соседи! — произнес мужской голос — как будто незнакомый, с другой же стороны, почти родной.
Меня охватила сверхъестественная уверенность: это он. Я медленно раскрыла глаза и чуть не ахнула от изумления. В соседнее кресло садился тот самый парень, не Бандерас и не Вин Дизель, необыкновенно обыкновенный и поразительно влекущий.
Все с самого начала пошло не как всегда. Мы не представились друг другу, не обменялись рукопожатиями и истрепанными «очень приятно». Как его зовут, я узнала лишь несколькими часами позже, когда мы, пережидая проливной дождь, пошли выпить кофе в баре нью-йоркского аэропорта. Эдвин. Кроме имени мне известно о нем лишь то, что работает он в рекламной компании, сотрудники которой, если желают, не носят галстуков, а нацепляют на себя самую невообразимую одежду и даже к общению друг с другом подходят творчески. Еще то, что его любимое блюдо — сливочный пирог с сыром, родной город — Нью-Йорк, а неосуществленная мечта детства — покататься по Сахаре верхом на верблюде.