— Кисельных берегов не хватает, — усмехнулся Налегин.
— Ага… Ты не корпи больше над бумагой, — сказал Шубин, похлопав товарища по плечу. — По-моему, я ее нашел.
— Анну?
— А кого же? Я с ней уже разговаривал. Сейчас пойдем к той, которую Ниязов засек. Ее фамилия — Нерытова.
— Здорово! — должен был признать Налегин.
— Есть один прием. Действует почти без осечки. Ну, пошли. Здесь недалеко.
Он придержал ладонь на плече товарища, словно утешая его. Дождь чуть ослаб, из всех подъездов на улицу потянулись люди. Они осторожно обходили молочные ручьи, которые еще текли вдоль тротуаров плиточного завода.
— Вот здесь она живет, — весело сказал Шубин сворачивая во двор, где за спиной каменных громад мирно жил старый деревянный барак с двумя десятками телеантенн на крыше.
Они молча поднялись по скрипучей лестнице на верх.
— Под каким предлогом войдем? — спросил Налегин.
— Предоставь это мне! Сюда!
За неплотно прикрытой дверью оказался тамбур и лишь вторая дверь вывела их в широкий коммунальный коридор, уставленный тумбочками, столиками ящиками, с узкими проходами напротив дверей. В квартире было тихо, только в конце коридора монотонно, на одной и той же низкой ноте, звучал сердитый женский голос.
Шубин направился на звук этого голоса и, остановившись у крайней двери, намеренно громко постучал.
— Разрешите?
— Кто это? — оборвав себя на полуслове, сердито спросила женщина. — Входите же, открыто!
Они вошли В глазах сразу же зарябило от разноцветных вышивок, накрахмаленных узорчатых салфеточек, накидушечек, подзоров. Посредине комнаты стояла невысокая женщина с фигурой метательницы диска.
— Что вам? — подозрительно спросила она и, качнувшись, как-то перевалившись набок, двинулась навстречу. — Чего надо-то?
Но находчивый, верткий Шубин молчал: Нерытова хромала. Налегин, как и его приятель, не мог оторвать взгляда от ортопедических, на несоразмерных каблуках, ботинок женщины.
— Извините, — наконец сказал Шубин, — я вижу, мы не сюда попали.
В это время из второй комнаты, держа в руках отглаженное белье, показался не вполне трезвый мужчина с квадратным лицом и свежими царапинами на подбородке. Выражение лица у него было виноватое, даже испуганное, но, увидев незнакомых людей, он тут же воспрянул духом, словно при встрече с союзной армией, пришедшей на помощь осажденному гарнизону.
— Как не туда попали? Пришли — так давайте говорить начистоту! Зачем же так? — Мужчина положил белье, на стол и подошел к Шубину вплотную. — Я вас знаю: вы из милиции. Садитесь за стол, поговорим. Может, я действительно где-нибудь сфальшивил, не так поступил. Объясните — постараюсь понять… Моя фамилия Нерытов. А то, может, по стопочке… Перед серьезным разговором… А?
— Я тебе дам из милиции! — женщина буквально задохнулась от гнева. — Собутыльников уже начал водить домой! С утра набрался! А ну, проваливайте, пока участкового не позвала!
Данилов был у Гаршина, когда доложили, что его спрашивает женщина с улицы Софьи Ковалевской.
— Пропустите, — сказал Данилов.
Посетительницей оказалась миловидная блондинка, причесанная под «бабетту». Она тут же напустилась на Гаршина. Майор, очевидно, показался ей более удобной мишенью, чем внушительный Данилов.
— Надо во всем хорошо разобраться! — затараторила блондинка. — Почему ее не проверили и отпустили? А если она завтра человека убьет и назовется моим именем? Прикажете садиться за нее в тюрьму?
— Начинайте с начала, а не с конца, — посоветовал Гаршин.
— Ну как же? Ко мне пришел ваш работник, сказал, что одна женщина была задержана на рынке при продаже вещей, назвалась моей фамилией, а потом убежала. Он мне приметы ее обрисовал: русая, в Москву ездила… Это только Нерытова могла сделать! Кто больше? Когда мы с ней в одной квартире жили, она тоже…
— Вас Анной зовут? — спросил Гаршин, начиная понимать, в чем дело.
— Иванцова я, Анна Ивановна.
— Не беспокойтесь, Анна Ивановна, — Гаршин поднялся и проводил ее до дверей, — ваше имя ничем не будет запятнано. Мы разберемся. Идите спокойно.
— Я ведь в учреждении работаю, — Иванцова, казалось, нервничает еще больше оттого, что Гаршин ей сочувствует, — не какая-нибудь спекулянтка по комиссионным магазинам бегать. Восемь лет в школьном буфете без всяких замечаний. Вам и директор может подтвердить…