Надо было видеть лица автослесарей, когда они увидели эту картину!
Посмотреть на Ларису сбежались все работники.
А она, попив водички и отдышавшись, спокойно объяснила мужикам, в чем суть поломки, что нужно сделать, и какую деталь заменить.
Тут, как говорится, все вообще «выпали с осадок».
Вот это баба!
Мало того, что семь километров машину перла на себе практически, так еще и знает, что с ней случилось! И починить, в принципе, тоже могла бы, если б не габариты.
Посмотреть на необычную бабу вышел хозяин СТО.
Лариса в это момент активно объясняла автослесарям, что и как делать, жестикулируя и горячась, потому что, как ей казалось, мужики не понимали чего-то.
Хозяин постоял, посмотрел, послушал…
А потом пригласил Ларису к себе в кабинет выпить чашку чая и отдохнуть. Но она никак не хотела оставлять свою «девочку» в руках непонятливых мужиков.
Тогда хозяин СТО распорядился, чтоб чай принесли прямо к «месту событий».
Они с Ларисой разговорились.
Хозяина звали Артем, было ему сорок пять лет, разведен, детей нет.
Лариса была настолько усталой и замотанной, что не сразу сообразила, что Артем что называется « подбивает к ней клинья».
А когда поняла, что к чему, то сильно удивилась: мужского внимания она не видела уже лет пять, и теперь не знала, как ей реагировать.
Между тем Артем предложил не торопиться, пригласил пообедать вместе.
Лариса подумала… и согласилась!
Ну дальше история уже не дорожная, а совсем даже лирическая.
Скажу только, что Лариса сейчас второй раз замужем, переехала из Москвы к мужу, в небольшой районный центр, и очень счастлива!
А «ласточку» свою, которая так помогла ей в личной жизни, Лариса водит до сих пор и не хочет ни на что другое менять!
Планы на будущее
Аннет, тихо выдохнув, немного выгнула спину и скомандовала:
— Сильнее! Еще! Еще! Да, вот так!
Пабло за ее плечом пробормотал какое-то цветистое испанское ругательство, повозился, а затем отошел в сторону, чмокнув перед этим нежную шейку с трогательным шаловливым локоном.
Аннет, не дожидаясь, пока свалится в обморок от недостатка кислорода, начала потихоньку делать вдохи.
Проклятая женская судьба! Ну почему она даже одеться самостоятельно не может? Хотя от Пабло тоже помощи особой нет, слишком отвлекается на невинные поглаживания и поцелуйчики. Вот честное слово, если бы не была точно уверена в том, что он по мальчикам, начала бы беспокоиться.
Аннет на секунду задумалась, что Пабло, возможно, не только по мальчикам, но и по девочкам, такое встречалось достаточно часто в их творческой среде, и, если это правда, то ей, пожалуй, есть о чем переживать.
Но, в любом случае, это скоро станет историей.
Лишь одним грустным эпизодом в ее жизни. Как и нищета единственного дорожного платья, и грязь Шербура.
И похоть Даниэля.
— Киска, может, подумаешь еще?
— Не о чем думать, — Аннет подошла к зеркалу, разглаживая скромный наряд, — после «Тореадора» здесь словно болото ряской затянуло. Только жабы квакают. Я, конечно, не Павлова ( балерина, прим. автора), но тоже кое-что могу. И в спектакли «экстраваганца»(спектакли с применением танцев, популярны в нач. 20 в. в США, прим. автора) не каждый день приглашают. Новый Свет — это шаг в большую жизнь. Я уверена, что там меня заметят.
— Дорогая, ты лучше Павловой, поверь мне! — удачно ввернул Пабло.
Впрочем, Аннет, знающая этого прохвоста и подхалима, только выразительным взглядом из зеркала одарила.
Она без конца расправляла несуществующие складки на платье, прикидывала, насколько сильно помнутся концертные костюмы в двух огромных чемоданах и поглядывала на часы. Совсем немного осталось времени. Она сможет.
Она не марионетка больше, не потенциальная кукла на продажу для богатых бездельников, приходящих на балет только, чтоб громко поспорить, какая из балерин выше ноги задирает.
Она больше не бессловесная подстилка для Дикого Даниэля, одного из главарей парижских апашей(бандиты в Париже, нач. 20 в, прим. автора).
Аннет поморщилась, вспомнив, бешеный звериный взгляд, не отрывающийся от нее все то время, пока она, еще не понимающая совершенно, во что влезла, танцевала в модном заведении танец апашей ( погуглите танец апашей, это нечто, прим. автора) И грубые руки, причиняющие боль, после, в гримерной. И ощущение полной, абсолютной беспомощности, когда осознала ситуацию. И два тягучих, как патока, месяца, когда она увязала все сильнее.
Но теперь все. У нее другая, счастливая жизнь. У нее серьезные планы на будущее. Новый Свет далеко. Это его основное достоинство. И едет она не в пустоту. Про нее вспомнил ее антрепренер, пригласил.
И Пабло, несмотря на занудство, настоящий товарищ. Дал приют на первое время. И даже клиентов не водил все два дня, что она жила в его маленькой квартирке в Шербуре.
И Даниэль как раз удачно попал в участок, не смог остановить, поймать, как в прошлые два раза.
И уже не сможет.
Аннет оторвалась от зеркала, боязливо глянула в окно, выходящее на шумную портовую улицу, подспудно ожидая подвоха, людей в кепках и ярких платках на крепких шеях, отличительных признаков парижских апашей. Но было тихо.
Она сумела все сделать быстро. И билет, за который отдала все сбережения, да и тогда только на третий класс хватило, купила без проблем. Через два часа она будет уже в море. На пути к своему будущему. Счастливому будущему.
— Киска, если хочешь, я могу устроить тебя в кафешантан неподалеку. Не балет, конечно, но деньги верные.
Пабло все не унимался, все сверлил ее внимательным взглядом. Аннет, уже не скрывая раздражения, повернулась к своему бывшему партнеру по танцам, а теперь скромно именующему себя «свободным художником», и тот все понял без слов.
Поднял руки, сдаваясь.
— Прости, киска, просто предчувствие что-то плохое.
— У. Меня. Все. Будет. Хорошо! — подчеркивая каждое слово произнесла Аннет.
— Конечно, девочка моя, конечно! Шикарные планы на будущее, да, я помню…
Пабло отвернулся к окну. Аннет постояла немного, изучая уже порядком расплывшуюся фигуру бывшего танцора, и, переборов кольнувшее сердце, подошла ближе. Сняла с пальца перстень, что подарил ей Даниэль, вложила в ладонь друга.
— Это тебе за помощь. — Повысила голос, настойчиво вталкивая украшение в руку, — только продавай не здесь, подальше, где тебя никто не знает. Наверняка на нем кровь. Но больше у меня ничего не осталось.
Отстранилась, заглядывая в увлажнившиеся темные глаза, почувствовала, как опять кольнуло в груди. Нет. Она не будет слабой. Только не теперь, когда все уже получилось. Когда судьба, наконец-то, повернулась к ней лицом.
— Я люблю тебя, киска, — пробормотал Пабло и прижал ее к груди.
— Я тоже люблю тебя, милый. Я буду писать.
Они постояли так немного, обнявшись, ощущая друг друга, как в прежние времена, в танце.
— Пора. — прошептала Аннет.
— Да, пора. Я провожу тебя, киска. Как называется это корыто, на котором ты плывешь?
— Титаник.