К власти приходили дети от вторых браков, а, если дети были еще малы, то назначались регенты. Как правило, матери.
Как раз ее случай.
А еще, бывало, первых дочерей убивали. Если те уж совсем не желали подчиняться.
Но времена Средневековья, Слава Богу, прошли. И законы престолонаследия стали не такими строгими. Но прецеденты все равно нежелательны.
И теперь неугодных принцесс устраняют другим способом.
Их выдают замуж.
Мэри перевела взгляд со своего лица на отражающееся в зеркале свадебное платье. От кутюр. Мачеха не поскупилась. И на жениха не поскупилась, самого богатого выбрала, самого знатного. Самого старого.
Мэри вспомнила жадный взгляд высокого грубого мужчины, его крепкую жесткую ладонь, так цепко обхватившую тонкое запястье на официальном представлении.
Ему сорок пять. Он владеет половиной страны. Северной половиной. Там вечный холод, серое небо, низко висящее над острыми перепадами башен старинных городов. На Севере чтят традиции, сохраняют наследие предков, поэтому памятников старины там много. Говорят, что герцог сам живет в одном из таких замков.
В замке, очень похожем на монастырь.
И молодая жена, так удачно врученная в обмен на поддержку на будущих выборах, потому что да, не Средневековье, и выборы в Палату лордов — это суровая реальность, очень скоро потеряет свою свежесть среди серых замковых стен.
Исчезнет живость глаз, нежность кожи, сочность губ.
И, хоть не будет черного клобука, но строгие наряды герцогини ничем ему не уступят.
Мэри, прищурившись, еще раз оглядела платье, затем решительно встала.
У нее не такая судьба!
Ножницы — это хорошо. Это удачно. Глядя, как летят на пол черные пряди, бывшие совсем недавно роскошной свадебной прической, Мэри громко рассмеялась. Вот забавно! Постриг наоборот!
Пожалуй, ножницы еще пригодятся, чтоб усовершенствовать это чудесное платье от кутюр.
Любимые драные джинсы, черная толстовка, капюшон надвинуть низко, чтоб скрыть лихорадочный блеск глаз.
Опальные принцессы не всегда послушными овцами шли на закланье.
Ни тогда, ни теперь.
Всегда можно выбрать свою судьбу.
На выходе из банкомата, где Мэри опустошила все карточки, справедливо полагая, что наличные безопаснее, ее аккуратно прихватили под локоть.
Мэри дернула рукой, резко разворачиваясь и охая испуганно.
Ее будущий муж держал крепко, не вырваться.
И смотрел.
Молча, без злобы, но и без одобрения.
Как на непоседливого ребенка, чьи шалости утомительны, но неизбежны.
— Пойдемте, дорогая, — его низкий голос, голос человека, привыкшего отдавать команды, звучал спокойно и даже немного устало, — нас ждет самолет.
— Я не поеду никуда! — зашипела Мэри, лихорадочно дергая рукой, — и замуж за вас не пойду! Даже не мечтайте! Только попробуйте заставить, такой скандал устрою, всей страной умоетесь! Никакой свадьбы не будет!
— Конечно, не будет, — негромко согласился герцог, — зачем нам вторая?
— Что? — Мэри даже сопротивляться перестала, изумившись.
Герцог этим моментально воспользовался и повел ее к огромной черной машине, осторожно, но жестко фиксируя талию.
— Не понимаю, что вы имеете в виду?
Они уже дошли до машины, но тут Мэри, резко развернувшись и уткнувшись в грудь мужчины носом, задрала голову, встречаясь с ним испуганными глазами.
Герцог помолчал, отпустив ее локоть, но устранив возможность вывернуться из плена крепких жилистых рук. Он смотрел в запрокинутое нежное лицо спокойно и серьезно. И только тонкая сетка морщин возле глаз выдавала тщательно скрываемые иронию и торжество.
— Мы уже официально женаты, дорогая. Вы не захотели присутствовать на собственной свадьбе, это ваш выбор. Садитесь в машину, нас ждет самолет.
Он открыл дверь и легко, как сломанную куклу, толкнул Мэри в недра черного зверя, как в пасть хищника.
— Выпустите меня! — наконец опомнилась Мэри и кинулась к двери, безуспешно пытаясь разблокировать ее. — Я не ваша собственность, вы не имеете права!
Она повысила голос, собираясь звать на помощь, но ее муж легко обхватил тонкую талию и усадил рядом с собой, без напряжения удерживая Мэри на месте.
— Я имею право, дорогая! — тяжелая рука камнем легла на тонкие коленки, он перегнулся, прихватывая ремень безопасности и пристегивая брыкающуюуся девушку. — Не ерзайте, а то свяжу. Я, конечно, люблю играть, но для первой брачной ночи все же предпочитаю постель, поэтому потерпите немного.
Мэри с ужасом смотрела на так и не убранную с ее коленей ладонь, сердце замирало от страха, из глаз катились слезы.
Это непостижимо. Этого просто не может быть! Сейчас же не Средневековье! Права человека, феминизм, дискриминация…
Все эти понятия шевелились в голове, как дождевые черви, не давая никак прийти в себя.
Не приближая к осознанию ситуации.
Черная машина летела к аэропорту с уже готовым к полету частным самолетом, увозя маленькую опальную принцессу в ее новую жизнь.