Она сама, когда впервые увидела огромную двухметровую фигуру, стремительно вылетающую из темноты и с диким ревом орудующую направо и налево своей страшенной, обитой железными шипами, дубинкой, чуть было не повторила подвиг несчастных купцов из рассказа Гарра. Спасло только то, что Ала ко времени появления Гарра на арене уже была в состоянии полной прострации и решила, что это ей все привиделось.
Что от ужаса с ума сошла.
Сойдешь тут, пожалуй, когда на твоих глазах перерезают горло нянюшке, воспитывавшей высокородную принцессу с пеленок! Правда, в обозе, на который так неудачно, так некстати, напали разбойники, никто не знал, кто она такая. Просто дама со своей старой служанкой, следующая из столицы в приморский городок по своей надобности.
Едут себе в повозке, платят хорошо, внимания не требуют.
В лицо принцессу никто не знал, а на монетах все равно профиль неправильный, и нос с горбинкой. За эту досадную ошибку отец казнил несколько человек в монетном дворе, но монеты к тому времени уже отчеканили и пустили в народ.
Все шло хорошо, и Ала, наследная принцесса Аланика Третья Светозарная, надеялась добраться до порта, нанять корабль и уплыть в западные земли. Там можно затеряться среди разномастного люда, на деньги, прихваченные из дома, купить маленький домик, желательно с видом на море, и жить припеваючи всю оставшуюся жизнь.
Спокойно жить. Тихо.
И не будет висеть над ней дамоклов меч скорого замужества с мерзким старикашкой — королем соседнего, совсем не дружественного государства. Конечно, это отец хорошо придумал — выдать свою единственную дочь замуж и решить таким образом многолетнюю тяжбу за пару пограничных городов, сунув их в качестве приданого, но в постель-то ложиться с уродцем ей, Аланике! А она даже стоять рядом с ним была не в состоянии, буквально тошнило от вида и запаха. Мерзкого, затхлого, старческого.
Отец всегда был сумасбродом и тираном, и все увещевания прошли впустую.
Ала, поняв, что свадьбы не избежать, сделала вид, что смирилась. И спокойно начала готовиться к церемонии, попутно собирая самые основные необходимые вещи. То есть, деньги и драгоценности. И подгадывая момент.
Сбежать удалось сравнительно легко. Верная нянюшка раздобыла им два места в обозе, уходящем к западному морю.
Але удалось уговорить отца дать ей неделю для очистительного поста и молитвы, во время которых никто ее не должен был беспокоить в дальней башне.
Так все хорошо прошло! Так гладко!
И надо же было этим зверям напасть именно на ее обоз!
Алу не убили только потому, что планировали позже позабавиться всей толпой. Из всего обоза больше никого в живых не осталось. Купцов и малочисленную охрану убили жестоко и быстро, не церемонясь.
Нянюшка до последнего пыталась закрывать ее своим телом, выставляла перед собой слабые руки с зажатым в ладони ножом.
Этим ножом ее и зарезали прямо на глазах уже даже не кричащей, а скулящей от ужаса принцессы.
Ала пятилась на четвереньках назад, заливаясь слезами и лихорадочно ощупывая землю возле себя. Ну хоть что-то найти, хоть какой-то острый предмет. Успеть рубануть по шее. Но ничего не находилось, а разбойники, здоровенные, отвратительные, залитые чужой кровью мужики, весело переговариваясь, шустро собирали разбросанный по земле скарб обратно в повозки, успокаивали мечущихся лошадей, и, поглядывая на нее с злым весельем, переругиваясь насчет очереди. Ее даже не связали, прекрасно понимая, что далеко не убежит. Сейчас дособирают вещи, швырнут ее, как кутенка, в повозку и по очереди развлекутся. А потом прирежут. Все это обсуждалось прямо при Але, так спокойно и деловито, что становилось понятно: ни при каких условиях ее в живых не оставят. Поэтому принцесса, елозя по земле и прикидываясь окончательно смирившейся и потерянной, что было правдой примерно процентов на девяносто, не теряла надежды все же найти хоть какой-нибудь завалящий ножик. Защищаться она не сможет, но ведь и умереть можно по-разному…
Увлеченная поисками, она пропустила момент появления на арене еще одного действующего лица.
Из сумрака появилась и стремительно приблизилась огромная, горообразная фигура, раздался поистине нечеловеческий рев, а разбойники, не ожидавшие нападения, не смогли собраться и оказать достойное сопротивление. Да даже если бы и собрались, шансов у них против двухметрового, широкого, как гора, и невероятно быстрого монстра не было.
Ала, пытаясь приподняться на дрожащих ногах, не могла оторвать глаз от разворачивающейся бойни. Именно бойни, потому что битвой то, что происходило на поляне, назвать было нельзя.
Монстр утробно хекал, мерно размахивая дубиной, разбойники визжали неожиданно тонкими голосами, лошади неистово ржали, и, когда все закончилось, наступившая тишина показалась странной и пугающей.
Ала в ступоре сидела под телегой, куда успела забиться перед расправой, и почему-то не двигалась с места, неотрывно глядя на приближающуюся к ней массивную пугающую фигуру.
— Ты как там, девка? — мощный бас прозвучал так неожиданно громко, что сердце заполошно забилось, а затем он нагнулся, заглядывая под телегу, и Ала, с некоторым даже облегчением, свалилась в обморок. Не выдержала.
Потому что существо, разметавшее разбойников, как пылинки, имело грубое лицо, все заросшее недлинной густой щетиной, растрепанные, не знающие расчески, лохмы, огромные бугристые плечи шириной в стол в отцовской трапезной. И один глаз с желтым страшным зрачком.
Посреди лба.