Очнулась она в полной темноте, в тряской телеге. Монстр, спасший ее, впрягся вместо лошади в оглобли и без видимого напряжения вез ее куда-то в ночь.
Ала некоторое время с оторопью наблюдала, как перекатываются мышцы на мощной спине, а затем зашевелилась и неожиданно громко чихнула.
Телега остановилась, циклоп повернулся к Але, уставился своим страшным глазом.
— Проснулась, девка? — гулкий бас прозвучал неожиданно мирно, без этих грубых рычащих нот, что слышались до этого. — Не пугайся, — тут же добавил он, увидев, как она отшатнулась в самый конец повозки, — я не страшный!
— Еще какой страшный… — пробормотала Ала, внимательно отслеживая его перемещения и нащупывая край телеги, чтоб успеть вывалиться на дорогу и…
И что?
Убежать? Далеко она убежит, интересно?
Но циклоп не двигался с места, только смотрел, иногда помаргивая. И это внезапно почему-то показалось забавным. Один глаз, в середине лба, там, где у нормальных людей переносица как раз. И моргает. А лицо, заросшее, как у разбойника, спокойное и даже… Дружелюбное?
Ала, прикинув свои шансы на побег и выживание одной в лесу, неожиданно даже для себя успокоилась и настроилась на разговор.
Он, конечно, страшный. И циклоп. А про них ходили страшные слухи. Но пока что он ничего плохого ей не сделал, наоборот, спас от насильников, не бросил посреди дороги, не воспользовался ее беззащитным положением. Может, все не так плохо?
Ала всегда было на редкость трезвомыслящей и практичной.
И использовала любую возможность.
Как оказалось, она не прогадала.
Циклоп по имени Гарр был мирным.
В отличие от своих восточных сородичей, в основной своей массе одичавших и творивших разные непотребства, вроде разорения поселений и людоедства, западные циклопы в большинстве своем были спокойные и даже цивилизованные. Жили они по-одному, предпочитая малонаселенные горы, но с людьми общались постоянно, сбывая на ярмарках различные поделки из железа, всякую нужную утварь и даже оружие. Никого не трогали, если их тоже не беспокоили, конечно. Могли на несколько зимних месяцев спуститься с гор и пожить в поселке по приглашению старосты. Людям от этого только польза была, потому что кузнецами эти существа слыли самыми лучшими.
Все это Ала узнала от самого Гарра во время их путешествия к его пещере неподалеку.
Он как раз отдыхал после охоты, когда услышал шум битвы. Жаль, прибежал только к концу, защитники обоза не продержались и пяти минут.
И нянюшку успели убить.
Ала недолго сомневалась, принимать ли любезное приглашение циклопа отдохнуть у него. В конце концов, что он мог ей сделать? Нет, конечно, много чего, но для этого совершенно не требовалось тащить ее к себе в пещеру. Да и если она откажется, то что будет дальше? Ну отпустит он ее. Куда она одна, без помощи, без защиты?
Да любой встречный обидеть сможет!
Нет, надо было думать о будущем. А для начала отдохнуть и подкрепиться.
Циклоп, конечно, страшил, но, как ни странно, неприятных чувств не вызывал. Да и к пугающему глазу его, как оказалось, вполне можно привыкнуть.
Ала, примерно через неделю после того, как ей удалось уговорить Гарра сопроводить ее к портовому городку, поймала себя на мысли, что ей даже нравится простое и спокойное лицо циклопа.
Конечно, глаз все еще иногда вызывал оторопь, в основном, когда Гарр забывался и смотрел на нее, не моргая, словно задумываясь о чем-то. Но затем он отмирал, виновато отводя взгляд, и Ала успокаивалась.
Идти с ним было спокойно и даже комфортно. Хоть и пешком, потому что лошади, испугавшись циклопа больше, чем разбойников, умудрились вырваться и разбежаться, а Гарр не стал тратить время на их ловлю. Весь скарб из обоза и все вещи нападающих он в несколько приемов перетаскал к себе и надежно запрятал. А с собой взял только самое необходимое, запас воды и еды на первое время, и, конечно, свою любимую дубинку.
Ала шла налегке, с небольшим заплечным мешком, уместившим все ее сбережения.
К счастью, Гарру было мало дела до ее вещей, а у Алы хватило сообразительности не просвещать его насчет своего происхождения.
Она сказала, что дочь одного из купцов, ведущих обоз.
Гарр не стал задавать дополнительных вопросов, только посопел сочувственно.
Он вообще был на редкость деликатным. И весёлым. По крайней мере, байки в дороге рассказывал уморительные.