Оказавшись, наконец, в салоне, они, не сговариваясь, одновременно с облегчением вздохнули: молодой человек излишне старательно отрабатывал полученные деньги.
- Актриса из тебя, прямо скажем, никакая, - услышала Юля, едва машина выехала за ворота больницы.
- Зато из тебя первоклассный актер, - с досадой пробормотала она.
- Ты сердишься? - в голосе Ильи послышалось искреннее удивление. - Что я опять сделал не так? Я, между прочим, старался. Хотел, чтобы у тебя память осталась об этом дне.
Ну как ему было объяснить, что это лишнее? Она только просила помочь добраться до больницы. И на этом все. Точка.
- Илья, я, конечно, тебе благодарна за все. Но то, что ты делаешь, как-то... - она замолчала, с трудом подыскивая нужное слово, - как-то чересчур. Я ничем не заслужила такого отношения к себе. Мы и виделись-то всего лишь пару раз. Да мне с тобой ввек не расплатиться!
- Так вот в чем дело? Теперь понятно. Не бойся, платы не потребую, звонками надоедать не буду, - недовольно буркнул он, не отводя глаз от дороги.
Юля промолчала.
Илья вошел в комнату, осторожно положил ребенка в кроватку и, пробормотав слова прощания, направился к выходу.
- Подожди, - Юля удержала его за руку. - Что ты сердишься, словно маленький? Прости, если обидела. Просто не привыкла я к доброте, которая падает с неба, как манна небесная. Прости, прости, прости...
Он тут же расплылся в улыбке и, конечно же, остался. Сбегал в магазин за молоком и хлебом, от чая отказался, зато с умилением смотрел, как молодая мама неумело меняет сыну подгузник, и уже не в первый раз с готовностью соглашался, что этот маленький человечек - самый красивый ребенок на свете.
- Можно мне иногда звонить? - спросил он, уже стоя в дверях.
Как она могла ответить? Разумеется, только согласием.
Через два дня в город вернулся Сергей. Позвонил с вокзала и сказал, что приедет через пару часов, потому что сначала заедет на свою холостяцкую квартиру и соберет нужные вещи. Ответ был странным.
- Нет, отвези домой дочь и сразу приезжай. Нам надо поговорить.
Конечно, он ожидал услышать совсем другие слова, поэтому забеспокоился.
- Что-то случилось?
Трубка молчала.
Сергей открыл квартиру своим ключом и торопливо прошел в комнату. Юля, стоявшая у окна, сделала несколько шагов ему навстречу, а он, словно не веря своим глазам, замер на месте.
- Когда? - наконец, выдохнул Сергей. - Почему не сообщила, ведь я звонил каждый день?
- Неделю назад. Все у меня хорошо. Не хотела портить вам отдых, - ответила она на все вопросы сразу.
- Не знаю, что и сказать, - растерянно улыбаясь, пробормотал он, - разве только поздравить.
- Не надо, не говори ничего, я сама все скажу, - Юля перевела дыхание и решительно продолжила. - Сережа, ты знаешь, что очень дорог мне, но вместе нам быть не надо. В последние дни я много думала и поняла, что ничего хорошего из этого не получится.
Ей не хотелось говорить о причинах, побудивших принять такое решение. Все было сложно и запутанно, а на многие вопросы у нее и сейчас не было ясного ответа. Например, почему Сергей все эти годы упорно не давал угаснуть ее любви? Неужели просто тешил себя мыслью, что есть на свете душа, которая любит его по-настоящему, никогда и ничего не требуя взамен? И неужели не понимал, на какую жизнь обрек молодую девушку?
И еще... Он никогда до конца не будет ее, Юли. Субботы и воскресенья Сергей проводил с детьми. Он был хорошим отцом, и это было правильно. Вот только что она будет делать без него в эти дни? А месяца полтора назад она не видела Сергея целую неделю, потому что все вечера после работы он проводил с заболевшей младшей дочерью. И в телефонном разговоре с Юлей как-то неосторожно посетовал на то, что и вечером не может хоть на пару минут заскочить к ней, потому что дочь очень плохо спит. Юля сделала вид, что не обратила на эти слова внимания и перевела разговор на что-то другое. Не осуждать же его за это? Вот и выходит по всему, что она всегда должна будет знать свое место и опять же подстраиваться под его жизнь. И все это вместо того, чтобы строить свою, общую.
В дальнейшем ничего хорошего не предвиделось тоже: начнутся родительские собрания, кружки, еще какие-то важные и срочные дела, требующие его обязательного присутствия... В том, что сестра сумеет максимально усложнить им жизнь, Юля нисколько не сомневалась. И что же, он так и будет разрываться между одной и другой семьями?
Но ведь у них могут появиться и общие дети, которые будут требовать не меньше внимания. Им что, тоже надо будет научиться подстраиваться? Он, наверно, к этому был готов, а она, как оказалось, делить его ни с кем больше не хотела. Но вот что интересно... Откажись Сергей от своих детей, и она была бы первой среди осудивших его за это. Согласиться же на то, чтобы он два дня в неделю, а при необходимости и больше, проводил с ними, тоже не могла. А может, Сергей надеялся, что в будущем его дети будут вхожи в дом Юли? Она не желала и этого, потому что не испытывала к племянницам никаких чувств. И они, и сестра, и мать существовали где-то в другой реальности, связи с которой были давным-давно разорваны без сожаления как с одной, так и с другой стороны.
Наверно, она была эгоисткой, наверно. Только вот лгать себе не хотела, потому что ложь рано или поздно приведет к раскаянию. Пусть уж все остается так, как есть. Грустно, что об этой стороне будущей совместной жизни она задумалась только после появления своего ребенка. Грустно, что так поздно поняла, насколько была далека в мечтах от действительности.
- Но ведь теперь я свободен, - растерянно сказал Сергей. - Ты, в конце концов, сама дала согласие. Что случилось за эту неделю?