Каллум опускает брови и бросает на меня злобный взгляд.
Я не позволю этому лицу сбить меня с пути, но попытка не пытка.
— Наблюдение третье: до декабря осталось всего несколько месяцев. Если предположить, что ты знал об отцовском плане отрезать тебя от семьи, если ты не женишься, то для парня, которому есть что терять, ты очень долго медлил. Это говорит о том, что помимо того, что у тебя плохо с деньгами, твои навыки самомотивации оставляют желать лучшего. Четвертое наблюдение: возможно, это потому, что быть вонючим богачом не способствует воспитанию характера.
Я вижу, что Каллум хочет что-то сказать, но сжимает челюсти и просто молча смотрит на меня. Обжигающе горячее, немигающее молчание.
Кажется, я начинаю получать удовольствие.
Сделав еще один глоток мартини, я продолжаю.
— Ты признался, что не хочешь жениться, а значит, из тебя наверняка получится ужасный муж.
Он складывает руки на груди и выдыхает тяжелый, напряженный вздох.
— Вздыхай сколько хочешь, это правда. Что приводит нас к наблюдению номер... — Задумавшись, я морщу лоб. — Какой там номер был?
— Такое ощущение, что их тысяча.
Не обращая внимания на его угрожающий тон, я говорю: — Думаю, пять. Или шесть. Неважно, это не имеет значения. Но ты упомянул сумму в десять миллионов долларов еще в магазине. Если у тебя есть столько денег, чтобы бросить их совершенно незнакомому человеку, можешь не слушать своего отца. На эти деньги можно безбедно прожить всю оставшуюся жизнь.
Каллум медленно моргает, как бы недоверчиво. Я понимаю, что он думает, будто я сказала какую-то глупость.
— Ты хочешь сказать, что не смог бы безбедно жить на десять миллионов долларов?
— Конечно, смог. Месяц.
Я бормочу: — Я знала, что у тебя плохо с деньгами.
— К твоему сведению, я отлично управляю деньгами.
— Конечно. Просто у тебя нет ничего своего. И я еще не сказала, что тебе пора говорить.
Глядя на меня, он увлажняет губы.
Этот простой жест настолько сексуален, что я теряю остатки самообладания и говорю: — Последнее замечание — все это слишком удобно.
— Что именно?
— Это. Ты. Твое нелепое предложение выйти замуж и получить кучу денег, чтобы спасти меня именно тогда, когда я больше всего в этом нуждаюсь.
Каллум пожимает плечами, изображая беззаботность.
— Может, тебе повезло.
— Ха! Нет, это не так, уверяю тебя. Здесь должно быть что-то другое. — Я подозрительно оглядываю ресторан, пытаясь обнаружить скрытые камеры.
— Хорошо, Эмери. Ты поймала меня. Я скажу тебе правду.
Оглядываюсь на Каллума и вижу, что он смотрит на меня с той же холодной беспечностью, а на его скульптурных губах играет маленькая загадочная улыбка.
Его тон мягко насмешлив, он говорит: — Я был одержим тобой много лет. Наблюдал издалека, планировал, интриговал, ждал подходящего момента, чтобы сделать тебя своей. Теперь все мои планы оправдались, и этот момент настал.
Его загадочная улыбка становится все шире.
— Здравствуй, маленький ягненок. Добро пожаловать в логово льва.
Я закатываю глаза.
— Твое чувство юмора так же плохо, как и твои навыки управления деньгами.
Замечаю, что Софи смотрит на нас со стойки хостес, расположенной в другом конце ресторана. Она разминает руки и выглядит на грани панического приступа. Я жестом приглашаю ее подойти, потому что мне нужно выпить еще.
Когда я снова смотрю на Каллума, он держит виски, медленно крутя его в стакане и глядя на меня полуприкрытыми глазами.
Он все еще улыбается.
После прихода Софи я заказываю еще один мартини и куриный салат. Каллум берет себе дюжину сырых устриц, террин из фуа-гра, стейк вагю весом в десять унций с соусом из черных трюфелей, картофельное пюре, лобстера и спаржу на пару, завернутую в бекон.
Не поднимая глаз от размера его заказа, Софи говорит: — Мне принести еще и бутылку Peter Michael, сэр?
— Да. 2012 года. Вместе с бокалом Sancerre к устрицам и Sauterne к фуа-гра. И большой бокал Pellegrino.
— Очень хорошо, сэр. Будет сделано.
В недоумении наблюдаю за ее уходом, гадая, сколько еще людей присоединится к нам за обедом. Судя по заказу, бригада строителей прибудет с минуты на минуту.
— Ты всегда ешь так, будто это твой последний ужин?
Каллум отвечает хриплым голосом: — У меня хороший аппетит, — а затем делает глоток виски. Его горящие темные глаза встречаются с моими через хрустальный ободок бокала.
Моя улыбка кроткая и нервная. Мне лучше заставить его говорить о чем-то другом, кроме его аппетита, иначе мое влагалище захватит контроль над остальными частями тела и устроит переворот. Я готова запрыгнуть на стол, схватить его за голову и впечататься промежностью в лицо бедняги.