Затем выбрасываю визитку в мусорное ведро и стараюсь не заплакать.
На следующее утро я сижу в магазине и заказываю гигантскую вывеску «Распродажа», чтобы повесить ее на витрину, когда в дверь кто-то заходит. Я подхожу к входу и вижу, что у кассы стоит косоглазый молодой человек в синем балахоне и нервничает.
— Привет. Чем я могу вам помочь?
— Вы Эмери Иствуд?
Что-то в его энергии заставляет меня напрягаться. Внимательно осматриваю его, чтобы он знал, что я могу выбрать его из полицейского списка, если понадобится.
— Да. А что?
Он достает из кармана толстовки сложенный коричневый конверт и бросает его на стойку.
— Вас уведомили.
— Уведомили? Что вы имеете в виду?
Он разворачивается и быстро выходит за дверь.
Смотрю на конверт с тяжёлым чувством в груди, затем подхожу к нему, вскрываю и достаю толстую пачку бумаг.
С замиранием сердца просматриваю верхнюю страницу. Затем я задыхаюсь.
Это вызов.
Гражданский иск против меня подал человек, о котором я никогда не слышала, утверждающий, что он получил травму, когда споткнулся об поврежденную напольную плитку и упал.
Тепло заливает мое лицо и грудь. Мои руки начинают дрожать. Я кричу: — Черт!
Прислонившись бедром к прилавку, стою и дрожу. Как такое могло произойти? Я всегда следила за тем, чтобы магазин был безопасен для покупателей. И я знаю, что здесь нет разбитой напольной плитки. Знаю каждый дюйм этого магазина как свои пять пальцев.
Делаю глубокий вдох и заставляю себя сосредоточиться. Мне нужно найти адвоката и выяснить, каковы мои дальнейшие действия.
Вот только адвокаты стоят денег.
Которых у меня точно нет.
Может, мне стоит продавать фотографии своих ног в интернете? Я слышала, что для этого есть рынок. Опустив взгляд на свои туфли, я на мгновение задумываюсь, прежде чем поймать себя на мысли и застонать.
В магазине звонит телефон. Дезориентированная и расстроенная, я перегибаюсь через прилавок и беру трубку.
— Lit Happens, чем я могу вам помочь?
— Эмери, милая, это ты?
Узнаю голос своей пожилой соседки, за исключением одного: в нем звучит паника.
— Мод? Что случилось?
— О, дорогая, это ужасно. Просто ужасно! Куда же мне идти? У меня нет никого, кто бы меня приютил. Что же мне делать?
— Мод, успокойся. Ты говоришь так быстро, что я едва тебя понимаю. Что случилось?
Она задыхается.
— Наш многоквартирный дом... он был признан аварийным. Полиция сказала, что у нас есть всего тридцать минут, чтобы собрать вещи, прежде чем мы должны будем уехать!
Кто-то невидимый отпрянул назад и ударил меня по горлу. Я издаю слабый звук неверия, когда вся кровь отливает от лица.
— О! А вот и один из милых офицеров. Поговори с ним, милая, может, он тебе что-нибудь расскажет.
Мод начинает уговаривать кого-то на заднем плане взять ее телефон. Должно быть, человек отказывается, потому что она возвращается и стонет.
— Мод, пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Почему здание признано аварийным? У него нет никаких разрушений!
— О, я не знаю, дорогая. Что-то насчет неоднократного нарушения правил. — Она тихо всхлипывает. — Я прожила в этой квартире пятьдесят лет. Куда мне теперь идти? Что мне делать?
Полицейская сирена где-то на заднем плане предупреждающе завывает, а затем резко обрывается. Мужчина выкрикивает проклятия во всю мощь своих легких. Это кричит другой сосед, Джим, отец трех маленьких мальчиков, который уже год безработный. Его жена работает в ночную смену в больнице.
Единственный другой жилец в этом доме, Энтони, — милый пожилой человек, потерявший в прошлом году мужа из-за Ковида и одну из ног из-за диабета. Он живет на социальное пособие и получает бесплатное питание.
Теперь все мы окажемся на улице.
— Никуда не уходи. Я буду там через десять минут. — Вешаю трубку и хватаю свою сумку из-под прилавка. Затем бегу к машине, не забыв запереть переднюю дверь, потому что очень тороплюсь.
Когда добираюсь до квартиры, мои соседи уже толпятся на улице, утешая плачущую Мод. Две полицейские машины припаркованы у обочины. Четыре вооруженных офицера стоят перед зданием и смотрят в сторону толпы.
Парадный вход пересекает ярко-желтая лента с изображением места преступления.
Подхожу прямо к офицерам и требую: — Что здесь происходит?
— Здание закрыто, мисс. Проходите, пожалуйста.
— Я живу в этом здании!
— Как вас зовут?
— Эмери Иствуд. Я проживаю в квартире 101 и требую сообщить, что происходит.
Двое офицеров обмениваются взглядами, как будто уже знают, что у меня проблемы. Тот, что повыше, говорит: — У вас есть тридцать минут, чтобы собрать вещи и убраться.