— Почему бы и нет? Это вполне разумная вещь для мужа, чтобы спросить свою жену.
— Да, только мы еще не муж и жена.
Он набрасывается на эту фразу, как тигр, и лукаво спрашивает: — Ну так что?
Я сижу прямо и смотрю на плакат с изображением актера Сэма Хогана в роли Джейми Фрейзера в телевизионной версии Outlander, висящий на стене напротив моего стола.
— Знаешь, что нам нужно включить в этот контракт? Раздел о психиатрической помощи. Потому что, если бы я вышла замуж за тебя, мне бы понадобилась постоянная терапия, чтобы справиться с напряжением от брака с такой занозой в заднице.
Он усмехается.
— Это еще одна наша общая черта.
Я говорю: — Включи пункт о том, что убийство — приемлемый способ расторгнуть брак.
— Дорогая, — мурлычет он, — ты так очаровательна, когда злишься.
— Перестань флиртовать. И перестань называть меня «дорогая»! Это сводит меня с ума!
— Я знаю. Почему, по-твоему, я это делаю?
— Знаешь что? Мое кровяное давление больше не выдержит этого разговора. Я перезвоню тебе, когда перестану придумывать способы спрятать твой труп.
Отключаюсь, бросаю телефон на стол и сижу так, пока желание расчленить некоего наглого миллиардера не пройдет.
Именно в этот момент Каллум звонит снова. У него потрясающая синхронизация.
Я отвечаю резким «Что?».
Он хмыкает.
— Ты забыла сказать, что любишь меня, прежде чем повесить трубку.
Закрываю глаза и сжимаю телефон так сильно, что просто чудо, что корпус не трескается.
— Хорошо, я буду серьезен. Ты слушаешь?
Я говорю: — К сожалению, да.
— В контракте нет ничего о разводе, потому что, если ты соглашаешься выйти за меня замуж, ты также соглашаешься никогда меня не бросать.
— Я хочу уйти каждый раз, когда провожу с тобой больше десяти минут. Как мне пообещать, что я останусь с тобой навсегда?
— Просто.
Когда он не продолжает, я говорю: — Жду здесь, кусая ногти в напряжении, Хичкок.
— Потому что ты собираешься дать клятву, — мягко говорит он. — Очень серьезную клятву, которая включает в себя слова «Пока смерть не разлучит нас». И каждый раз, когда ты будешь думать о том, чтобы оставить меня, то будешь вспоминать эти слова и эту клятву, и это остановит тебя.
— Не хочу сообщать тебе плохие новости, но тысячи других пар ежедневно дают друг другу такие же клятвы по всему миру, а в итоге разводятся.
— Мы не похожи на других людей. И наш брак тоже не будет похож на их брак.
Он говорит это так, словно это написано на камне, словно какой-то бородатый парень в рясе спустился с вершины горы, неся гранитную скрижаль с выгравированными на ней словами.
Я требую: — С чего ты взял, что мы так отличаемся от всех остальных? Я тебя даже не знаю! Нет, замолчи, это не было приглашением к разговору. Послушай, Каллум, я изо всех сил стараюсь воспринимать тебя всерьез и не звоню в ближайшую психушку, чтобы попытаться заставить тебя сдаться, но здесь ты должен работать со мной. Перестань играть со мной и будь честен.
— Если ты настаиваешь.
— Да, я настаиваю!
— Тогда вот что. Я дам тебе десять миллионов долларов, с которыми ты поступишь по своему усмотрению. Десять миллионов долларов. Взамен ты за меня выйдешь замуж и дашь слово, что никогда меня не бросишь. Мне нужна жена, чтобы получить наследство. Если я разведусь, это наследство пропадет. Вот и все. Это самое главное. Все остальное — мелочи.
— Значит, твой отец собирается вечно висеть над твоей головой из-за этого наследства, да?
— Да.
— Ты не говорил мне об этом раньше.
— Я говорю тебе сейчас.
— Что еще ты упустил?
Он тяжело вздыхает.
— Мы можем выложить все на стол прямо сейчас. Ты не можешь ожидать, что я приму взвешенное решение, если не буду знать, где зарыты все скелеты.
— Знаешь, что мне кажется интересным?
Я бормочу: — Жду не дождусь, когда смогу услышать.
— Если не считать твоих едких комментариев под нос, конечно, то, что ты вообще сомневаешься.
Я долго и громко смеюсь над этим.
— Ну и ну, так сильно любишь себя?
Его голос становится тверже.
— Ты неправильно поняла. Речь идет не обо мне. А о том положении, в котором ты сейчас находишься. Речь идет о состоянии твоей жизни. Или, лучше сказать, о ее плачевном состоянии. Я знал преступников с лучшими перспективами, чем у тебя.
Я с гримасой смотрю на плакат с Джейми Фрейзером. Он улыбается мне в ответ, весь такой шотландский и героический. Он никогда не был таким придурком.
— Ух ты, это было жестоко, миллиардер. Вижу, ты наточил свои ножи.
Каллум пропускает это мимо ушей.
— Я также считаю, что если кажусь тебе таким самовлюбленным, высокомерным и раздражающим, то почему бы тогда просто не попросить отдельные спальни, чтобы тебя не беспокоило мое присутствие.