Он засовывает руки в карманы и отводит взгляд. Его щеки становятся румяными. Он прочищает горло, затем говорит: — Да. У вас есть что-нибудь остренькое?
Протирая прилавок возле машины для приготовления эспрессо, Сабина смотрит на меня через плечо и вздергивает брови. Я знаю, о чем она думает: идеальный мужчина действительно существует.
Я тепло говорю: — Конечно, есть. У меня есть целый раздел эротики. Следуйте за мной.
Я веду его в отдел романтики и указываю на разные места на полках. Каждый из них помечен неприметной белой табличкой с номером красного перца — от одного до пяти.
— У нас есть рейтинг остроты, который мы используем для простого и наглядного определения степени остроты. Один перец чили — это самый низкий рейтинг остроты. Это практически только поцелуи. Два перца чили — это поцелуи плюс прелюдия или игривые разговоры, но никаких сцен секса с открытыми дверями. Когда вы перейдете в диапазон трех чили, вы получите немного любовных утех, но ничего слишком откровенного. Четыре чили будут включать в себя откровенный секс, возможно, несколько глав, а пять чили, — я усмехаюсь, — дадут вам серьезный секс в сарае. С пятью перцами чили сочетается всё, что угодно, и, вероятно, именно поэтому это наш самый популярный товар.
Когда поворачиваюсь к нему, парень смотрит на полки так, словно его только что провели через жемчужные врата рая. Он в восторге от вида этого места, но в то же время совершенно не понимает, как здесь ориентироваться.
Я мягко спрашиваю: — Хотите, я дам вам рекомендацию?
Его облегчение ощутимо.
— А вы могли бы? Это было бы потрясающе.
— Конечно. Какой перец чили мы рассматриваем?
Щеки парня снова становятся румяными. Он говорит: — Пять.
Улыбаясь, я похлопываю его по плечу.
— Хороший человек. Ей повезло. Попробуйте вот это. — Я достаю одну из любимых книг Харпер и протягиваю ему.
Он с сомнением смотрит на нее.
— Не позволяйте цветочной обложке обмануть вас. Эта гадость сожжет ваши брови.
Чтобы доказать ему это, я беру книгу и перелистываю главу, известную красноречивым описанием того, как женщина стимулирует простату своего любовника вибратором, делая при этом ему минет на глазах у пятидесяти человек в секс-клубе.
Я открываю страницу.
— Вот, пожалуйста. Прочтите это.
Мы стоим плечом к плечу, вместе читаем страницу, пока парень не выдыхает и не произносит слабое: — Ни хрена себе.
— Я знаю. Это потрясающе, правда? Этот автор — гений. В конце года у нее выходит новая серия о женщине, которая решает исследовать свою сексуальность после ухода из удушающего брака и в итоге заводит около десяти разных любовников, каждый из которых удовлетворяет ее потребности.
Удивленный, парень смотрит на меня.
— Десять?
Отлично. Я его травмировала.
Я уже собираюсь заверить его, что его девушка не заинтересована в том, чтобы иметь десять любовников, но не успеваю — меня прерывает голос, раздавшийся у нас за спиной.
— Это кажется чрезмерным, не так ли?
Тон смертельно мягкий и полный угрозы. Мы поворачиваемся.
Каллум стоит в трех футах от меня и смотрит на моего клиента с раздувающимися ноздрями, сжатыми кулаками, в его глазах горит жестокость.
Рядом со мной молодой парень шумно сглатывает.
Я говорю ему: — Идите и отнесите это на кассу. Сабина поможет вам оформить.
Я никогда не видела, чтобы кто-то бегал так быстро. Он установил рекорд скорости.
Когда парень уходит, и я остаюсь одна в проходе для романтиков с Ти-Рексом, я спрашиваю: — Что ты здесь делаешь?
Он требует: — Почему ты не отвечала на звонки?
Его яростный тон застает меня врасплох.
— А что? У тебя что-то срочное?
— Да, — говорит он, стиснув челюсти. — Я пытался дозвониться до тебя.
Когда я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, подняв брови, он добавляет: — Мне не нравится, когда я не могу до тебя дозвониться. А твой телефон в магазине сразу переключается на голосовую почту.
Мой внутренний термостат гнева поднимается на несколько градусов, но я сохраняю спокойствие в голосе, когда отвечаю.
— Что-то срочное?
— Это чертовски срочно.
Он говорит это так, будто это должно быть очевидно. Как будто невозможность связаться со мной после нескольких часов разлуки — это самое грубое и неудобное, что он испытывал за всю свою взрослую жизнь, и я должна немедленно броситься ему в ноги и умолять о прощении.
— Каллум?
— Что?
— Сделай глубокий вдох.
Он смотрит на меня, вибрируя на высокой, опасной частоте, которую, я уверена, могут слышать только собаки.
— Ну же. Просто сделай вдох. Сделай ту дзенскую штуку, которую ты делаешь, когда раздражен. Ты вот-вот взорвешься, а я не хочу провести остаток дня, убирая с книжных полок куски ворчливого миллиардера.