При выходе на пенсию я начал вести дневник. “Сегодня, 16 ноября 1964 года приказом № 99 от двенадцатого ноября 1964 года “деспота” спихнули на грешную землю. Пусть он взрыхляет плодородную почву и сеет только добро людям. Не могу откинуть мысль, что с этого дня я уже не несу ответственности за деятельность института и за его коллектив” писал я в своём дневнике, который вёл очень недолго.
После ухода с поста директора моя общественная работа начала постепенно уменьшаться. Покидая какую-либо общественную должность, я испытывал боль, это било по моему самолюбию. Я чувствовал, как почва ускользает из под ног, меня “забывали” приглашать на очередные заседания. Со дня основания журнала “Гигиена труда и профзаболевания” я состоял членом редакционного совета. В одном из номеров журнала вместо моей фамилии в составе редсовета появилась фамилия Ковшило.
Был я заместителем председателя гигиенической проблемной комиссии. Однажды я спросил председателя комиссии А.П.Шицкову, когда меня выведут из состава комиссии, так как я теперь уже не занимаю пост директора. Она ответила, что я нужен в составе проблемной комиссии не как директор, а как учёный-гигиенист. Однако, на последующие заседания меня уже не приглашали. То же произошло с проблемной комиссией Третьего Управления Министерства Здравоохранения СССР. Перестали меня приглашать и на заседания комиссии (где я был активным членом) Соцстраха Леноблпрофсовета.
В 1968 году я получил уведомление из ВАКа (Высшая Аттестационная Комиссия) о том, что мои полномочия члена ВАК закончились, я проработал вместо положенных трёх лет – семь лет. Мне была выражена благодарность за долголетнюю и плодотворную работу. Будучи членом ВАК, я оказывал большую помощь при утверждении учёных степеней кандидатов и докторов наук. Многие и по сей день моё имя вспоминают с благодарностью, а многие помнили меня только до получения аттестата или диплома, а потом забывали сказать “спасибо”. Что поделаешь, у части людей память коротка. О тебе думают, находят пути и время для встреч, когда ты им нужен, а когда всё благополучно заканчивается, тебя быстренько забывают.
Для общественной деятельности у меня оставалось ещё широкое поле. Два года я был партгрупоргом гигиенического отдела. При желании можно было заняться идеологическим воспитанием коллектива, но у меня такого желания не оказалось.
Я состоял членом правления Гигиенического Общества и Заместителем председателя Бюро Секции Гигиена труда и Профпатологии. Вначале я работал активно. Но однажды на заседании правления Общества при обсуждении вопроса о выборе делегатов на четырнадцатый Съезд гигиенистов и санитарных врачей было высказано пожелание не посылать на съезд пенсионеров, так как они, мол уже никого не представляют. После этого у меня отпало желание оставаться в составе этой организации. Я перестал посещать заседания, не пошёл на перевыборное собрание, заведомо “потерялся”. В новый состав правления меня не избрали. Теперь я уже не работаю, и, действительно, никого, то есть никакую организацию не представляю. Единственным поприщем моей общественной деятельности остался ГИДУВ (Государственный Институт Усовершенствования врачей), где я состою, вот уже шестой год членом Учёного Совета гигиенического факультета. Аккуратно посещаю заседания и раза два в год выступаю официальным оппонентом при защите диссертаций. Изредка выполняю разовые партийные поручения в своём бывшем институте, где я ещё состою на партучёте. Переходить на партучёт в жилищную контору мне не хочется. Там масса общественных поручений, которые меня не интересуют.