Я чувствовал, что за последние пять лет (1964-1969) я скольжу вниз по гладкой поверхности. Мною перестали интересоваться, как парторганизация Института, так и вышестоящие работники идеологического фронта. Круг вопросов, которыми я прежде занимался, постепенно сужался, сокращалась корреспонденция, поступающая на моё имя. И всё же я был уверен, что моя должность консультанта довольно устойчива. Ведь эта должность была специально учреждена для меня. И вдруг грянул гром. 21 -го января 1969 года меня пригласил директор, и объявил, что я увольняюсь с первого февраля 1969 года. Я был уволен, наконец.
[Так пресловутые “работники идеологического фронта” добились своего, долго истязали, и, наконец, “съели” непокорного директора Института, который упрямо оценивал научных работников по деловым качествам и не следовал скрытым директивам партийных органов. Это была травля, растянувшаяся на годы, о чём свидетельствуют приведенные многочисленные факты. Немногие выдерживали подобную нравственную пытку. А.Г.].
Мне было очень неприятно, я этого не ожидал. На мою должность консультанта перевели профессора А.В.Гринберга. Мне “разъяснили”, что в институте нет свободных должностей и увольняются также доктора наук – профессор Е.А.Перегуд и профессор И.Д.Гадаскина, кандидат медицинских наук Л.А.Рыжик. Увольнялись вполне работоспособные, инициативные, с большой научной отдачей учёные.
НОВОЙ ДИРЕКЦИЕЙ ДИРЕКТИВА БЫЛА ПОНЯТА ПРАВИЛЬНО
Списки учёных очищались от “засорённости” под благовидным предлогом – “дорогу молодости”. Ничего не поделаешь, плетью обуха не перешибёшь.
ТАКОВА СИТУАЦИЯ В ДАННЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОТРЕЗОК НАШЕГО БУРНОГО ПРОГРЕССА.
Уволенных, проработавших по 30-40 лет в институте, не провожали на заслуженный отдых, даже наоборот, профессорам Гадаскиной и Перегуд выдали двухнедельное выходное пособие, только поскорее уходите. Увольнение проводилось грубо, бестактно. ПАРТОРГАНИЗАЦИЯ И МЕСТКОМ НЕ ВМЕШИВАЛИСЬ, ОНИ НЕ ПОДАВАЛИ НЕ ТОЛЬКО ГОЛОСА, НО ДАЖЕ СЛАБОГО ПИСКА, СИДЕЛИ ТИХО С ПОДЖАТЫМИ ХВОСТАМИ.
Итак, на семидесятом году жизни я окончательно отстранён от Государственной службы, которой я отдал 41 год своей врачебной жизни. Что же, пора и на заслуженный отдых. Несмотря на то, что здоровье уже не ахти какое, значительно снижена работоспособность, я мог бы ещё приносить пользу нашему здравоохранению. Но и Но! “Молодым дорога, старикам почёт”. Потосковал я по работе, и решил, что моя голова и руки не будут бездельничать, найду себе дело. Буду заниматься самообразованием, приводить в порядок свой личный архив (около 40 папок), писать начатую повесть “Таких миллионы”, заниматься домашним хозяйством и не закисать.
ИБО БЕЗДЕЛИЕ СПОСОБСТВУЕТ СТАРЕНИЮ И БЫСТРО ПРИВОДИТ К ЛЕТАЛЬНОСТИ.
Кстати, мой личный архив не представляет никакой научной ценности и никого, кроме меня, не интересует. Личным архивом нужно заниматься, когда ты ещё находишься у дел, а когда ты уже не у дел, интерес к личному архиву пропадает, и я думаю “кому он нужен”, но держу его, как старую тряпку, хотя она и не нужна, но выбросить жаль. Но мне не скучно. У меня семья – больная жена и полуразвалина старуха – тётка жены. Их ежедневно нужно поить, кормить, ухаживать за ними, бегать по магазинам за продуктами, выстаивать в очередях, готовить обеды. И всё же этого мне казалось недостаточно, и я нашёл себе “хобби”. В 1968 году купил садовый участок с домиком и всё лето 1969 года, изо дня в день, без выходных, трудился до устали в саду и дома. Уставал, но чувствовал себя бодрым. Работ по дому и в саду непочатый край. Работа дураков ищет и всегда находит. В прошлое лето строили выгребную яму, туалет по городскому типу, душевую, паровое отопление. Я “боролся” с сорняками в саду, лечил яблони, собирал урожай, и так далее, и тому подобное.
В будущем 1970 году будем облицовывать пластиком туалет и душевую, переделывать помещение зимней кухни, красить дом внутри и снаружи, унавоживать яблони и кустарниковые, бороться с сорняками. Работы хватит на всё лето, без выходных. Что поделаешь, старики в науке не нужны. Попытаюсь остатки своих физических сил истратить на облагораживание сада. На воздух, ближе к природе, пусть голова отдыхает, будем употреблять меньше лекарств и дольше жить на радость детям и друзьям! Учёные медики говорят: “посильный труд для пожилых людей – ключ к долголетию”.
11.3 О болезнях
Интересно проследить, когда, как часто и чем я болел, и каковы последствия перенесённых заболеваний. Это довольно сложная задача, выполнить которую можно лишь приближённо потому, что многое осталось неизвестным, а многое уже забыто за давностью.
По словам моей матери, в детстве за меня “цеплялась всякая хвороба”. В те далёкие времена я болел всеми болезнями, какими вообще болели дети в деревне. Люди рождались, жили, болели, умирали. Объясняли просто: “Бог жизнь дал, он её и взял, так Богу угодно, из земли ты создан, и в землю войдёшь”. Медицины не знали. За помощью обращались к знахарям и к бабкам. Слабые умирали, сильные выживали. По рассказам родителей, все мы в детстве переболели ветрянкой, корью, какой-то краснухой. Но я этого не помню. Однако заболевания, возникавшие позднее, я помню хорошо. Их было много.