Как-то в деревне появилась чесотка. Всё многочисленное детское население нашей семьи страдало чесоткой. Лечили нас оригинальным способом. Мы сдирали кору с елового частокола. Кору засыпали в чугуны, заливали водой и ставили в печь. Получалась слегка желтоватая вода с приятным смолистым запахом. Наши руки засовывали в воду и держали в ней до остывания воды , затем нас переводили в овчарню, где от овечьего навоза было тепло, раздевали догола, сажали в большое корыто и мыли с ног до головы горячим настоем еловой коры. После чего тело и особенно руки смазывали несолёным свиным салом. Болезнь исчезала.
Зимой и осенью я болел “жаром” и меня часто лечили в домашней паровой бане. Делалось это так: в русской печи нагревалось несколько больших круглых камней, затем нагретые камни укладывали в железное ведро, ведро ставили на пол, а над ним скамеечку. Больной садился на скамеечку и его кругом укрывали дерюгой (до головы), затем камни поливали водой, образующиеся пары окутывали всё тело. Процедура длилась до тех пор, пока камни не переставали шипеть. Всё тело, кроме головы, основательно прогревалось. После такой сухо – воздушной ванны больного укладывали в сухую постель. У больного наступало блаженное состояние, боли исчезали, кашель прекращался, и больной засыпал крепким сном. Жаль, что этот дедовский метод лечения простудных и ревматических заболеваний заброшен. Он гораздо эффективнее всяких современных медикаментов.
Мальчишки всегда интересуются режущими инструментами и применяют их при разных поделках. В процессе освоения ножа, пилы, топора, косы они непременно и многократно ранят свои руки и ноги. Спустя более шестидесяти лет я смотрю на свои руки и нахожу на них шрамы от бывших порезов. На большом пальце левой руки след надруба его топором, на указательном – многочисленные следы ножевых порезов, на ладони и тыле левой руки – круглые рубцы от пулевого ранения. На указательном пальце правой руки длинный рубец, след пореза косой (был коротенький брусок). Будучи уже взрослым, я ухитрился разрубить себе ступню топором (при прорубке проруби), а также порубить себе топором левое колено при обработке бревна. Сломал фалангу мизинца при рубке костей на студень.
Когда мне было 15 лет, у меня было рожистое воспаление на левой коленной чашечке. Лечил меня наш деревенский знахарь Родак. Он применял свой “оригинальный” метод. Меня завели в баню. Воспалённый очаг Родак обложил жгутом из пакли а в центр на красноту насыпал слой охотничьего чёрного пороха. Над чашкой с водой он что-то шептал, трижды сплёвывал через левое плечо. Затем угольком из печи поджёг порох на моём колене. Порох вспыхнул, пакля загорелась и была потушена водой из чашки. Остаток воды мне было предложено выпить. Затем меня перевели в избу и уложили в постель. На колено было велено прикладывать сырую тёртую свёклу. Представьте себе, боли начали затихать и через неделю я мог уже свободно ходить. На месте бывшего рожистого воспаления осталась обширная рубцующася рана и никаких следов ожога.
В мои юные годы я выглядел бодрым и здоровым, но, фактически, я целое десятилетие болел фурункулёзом. Недостаточное и неполноценное питание, отсутствие тёплой одежды, частые ознобления и обморожения пальцев, лица, подбородка и носа ослабляли мой организм и отсюда непрекращавшийся фурункулёз. Фурункулы очень “любили” садиться на заднем месте, на пояснице и на шее; одни подсыхали, другие рядом “вырастали”, мешали сидеть, работать и спать.
В свои 17 лет, будучи на Кавказе (Тифлис, Сары-Камыш), я “подхватил” малярию (терция), которая трепала меня через каждые три дня, и всегда в одно и то же время – в 11 часов утра. На Кубани я лечился хинином до глухоты, но малярия не прекращалась. Потом я переехал в Белоруссию. Здесь приступы малярии появлялись реже, а с возвращением в Сибирь и вовсе прекратились. В тридцатых годах у меня начались сильные приступы головных болей, особенно в надбровных дугах. Начинались боли всегда в одно и то же время – в 11 часов утра. На учебном сборе в лагере Коцуба опытный интернист утверждал, что это последствие малярии. Он рекомендовал с недельку попринимать хинин за два часа до начала приступа и избегать солнечного облучения, так как лучи провоцируют малярию, хотя малярийных плазмодиев в крови нет. Он оказался прав и я по сей день избегаю солнечной радиации, хотя уже по соображениям сердечного характера.