2.3 Мой родной край
На мою долю выпала честь написать заметки о своём родном крае, о нашей деревне и семье. Мне лучше, чем моим братьям и сестре было известно наше прошлое потому, что я всегда интересовался этими вопросами, не порывал связи с нашей деревней в Белоруссии и побывал там в 1916, 1917, 1924 и 1934 годах. В Сибири жил в семье до 1916 года, а в последующие годы многократно навещал родных в Сибири в 1917, 1920 – 1925, 1934, 1952 и 1962 годах.
Наша белорусская деревня Колотилы, бывшей Могилёвской Губернии, Горецкого Уезда, Савской Волости, до освобождения крестьян от крепостной зависимости (1862 г.) принадлежала князю Любомирскому. Старики хорошо помнили крепостное право и старого барина. Старики вспоминали, что в год освобождения крестьян старый барин уговаривал своих мужиков купить у него побольше “землицы”, дешево и с расссрочкой.
Каждая деревенская община покупала у помещика столько земли, сколько позволяли ей возможности. Земли были дешёвыми потому, что, в основном, это были заболоченные районы, заросшие лесом. Колотильская деревенская община купила много дешёвых земель – болот, “мхи”, “мерги” и “ляды”. Нераспроданную мужикам землю, вблизи своей усадьбы, барин окопал по периметру глубокой канавой. На межах поставил столбы с выжженным орлом – символом Российской Империи. Земля и лес, что были за канавой в огороженном участке, назывались “Панский лес”. В Панском лесу стояла красивая помещичья усадьба, называвшаяся “фольварк”. В усадьбе жил старый барин. На старости лет он остался один. Молодые панычи и панночки жили в городе и лишь изредка летом навещали старого барина. Умирая, старый князь завещал похоронить его в своей усадьбе и на похороны пригласить всех его бывших крепостных крестьян. Завещание было выполнено. Старики с удовольствием рассказывали о памятном дне похорон старого барина, когда на поминках они “были сыты, пьяны и держали нос в табаке”.
Земли нашей деревни одной стороной примыкали к “Панскому лесу”, далее граничили с землями деревень: Большие Шарипы, Малые Шарипы, Дятлы, Моралевка и с землями еврейской колонии Верещаки. Волостная Земская Управа находилась в семи верстах (верста равна 0,66 мили) в селе Большая Сова. Здесь жили Волостной Старшина и Урядник – гроза мужиков. Уездная земская Управа находилась в 12 верстах в уездном городе Горы – Горки. Здесь было несколько одноэтажных каменных домов, каменная церковь, острог, базарная площадь, шинки и “монополка”. До ближайшей железнодорожной станции Орша – сорок вёрст. Мало кто из жителей деревни видел “чугунку”, рельсы и провода, по которым “отбивают” телеграммы.
Наша деревня была расположена на южном склоне небольшого пологого холма. У его подножия протекал ручеёк, пересыхавший летом и перемерзавший зимой. Деревня в одну улицу. За хатами вниз по склону были сады, а далее, до самого лога, ископанного сажелками с пиявками, тянулись узкие полоски огородов. За ручейком располагались лазни (бани) “по-чёрному”. Бани служили не только для мытья, но и для сушки пеньки и льна. Лён и пеньку мяли и трепали в холодном предбаннике. Что такое сажелка? Это неглубокий колодец (в одну сажень – 7 фит). Сажелка предназначалась для замачивания конопли. Осенью сажелки заполнялись снопами пеньки. Сверху её нажимали гнётом – дубовыми кряжами, которые всё лето мокли в воде сажелки. Когда волокно пеньки отставало от луба, пеньку извлекали из воды и ставили в “бабки” для просушки, потом подсушивали на полатях в бане, мяли на специальных ручных мялках и получали длинное прочное пеньковое волокно.
На противоположной стороне улицы за хатами также находились сады и огороды, а за ними сеновалы и гумна с осетями (овинами). Гумна и сеновалы находились вдали от хат, как противопожарная мера. Тем не менее, пожары являлись частым бедствием крестьян. Пожары уничтожали начисто целые деревни “с конца в конец”. Ежедневно вереницей по деревням бродили, собирая милостыню, “погорельцы” и “слепцы” с поводырём. Частым пожарам способствовало и то обстоятельство, что за недостатком земли усадьбы застраивались “впритык”, крыша к крыше соседа. Все крыши были соломенными, являвшимися прекрасной пищей для огня. При пожаре, особенно в ветреную погоду, большие пучки горящей соломы горячим воздухом пожара поднимались в воздух и ветром переносились на другие дворы, создавая новые очаги пожара. Всё это мужики хорошо знали и, тем не менее, упорно возводили новые постройки “крыша к крыше”.