— Он нужен мне для дела.
Я пожал плечами.
— Ладно.
Прогулялся в спальню.
— Кто там пришёл? — спросила Лукина. — Вася, с кем ты разговаривал?
Она уже лежала в кровати, листала страницы учебника по физике.
— Это ко мне, — ответил я. — Не обращай внимания, сестрёнка. Занимайся.
Я отнёс «выкидуху» в прихожую, вручил её Тюляеву.
— Забирай.
Генка взмахнул сложенным ножом и пообещал:
— Скоро его верну. Обещаю.
— Забирай его хоть насовсем, — сказал я. — Мне он не нужен.
Глава 5
Вчера вечером Лукина и Черепанов навыдумывали кучу возможных вариантов продолжения моей драки с местным бандитом Романом Шипулей. Поэтому в пятницу утром Иришка нервничала ещё за завтраком. Она настойчиво выспрашивала, хорошо ли я себя сегодня чувствовал. Намекала, чтобы я сегодня отсиделся дома. Обещала, что «папа достанет справку».
По пути в школу Лукина молчала. Она крепко сжимала мою руку. Вертела головой, всматривалась в лица прохожих. Иришка будто бы всерьёз ожидала, что нас сегодня снова встретят Ермолаевы и толстяк Шипуля. Но на прежнем месте (около горки) толстяка и братьев Ермолаевых мы не увидели. Зато нас там заметили пионеры — они нас дружно поприветствовали.
До школы мы дошли без приключений. Повстречали по пути Генку Тюляева. Тот курил неподалёку от поворота к школе. Гена стоял в одиночестве. Он явно дожидался именно нас. Потому что при виде Иришки Геннадий отбросил в сугроб сигарету и ринулся нам навстречу. Поинтересовался у нас, всё ли в порядке. Я заверил Тюляева, что у нас «всё просто замечательно».
Сегодня в школе при мне никто и словом не обмолвился о вчерашней драке. Лукина, Черепанов и Степанова помалкивали об этом событии по моей просьбе. Ермолаевы и Клубничкина молчали о моей встрече с Романом Шипулей по неведомым мне собственным причинам. Никто из школьников не поздравил меня с «победой», будто бы вчера ничего не произошло.
На одной из перемен я встретился с Ермолаевыми. Одиннадцатый «Б» шёл по школьному коридору навстречу нашему классу. Сергей и Семён отвернули лица в сторону. Кудрявые братья сделали вид, что не заметили ни меня, ни Черепанова, ни мою сестру Иришку. Прошли мимо. Клубничкину я в школе сегодня не увидел. Хотя и замечал изредка на переменах её одноклассников.
Главным событием дня для меня стала встреча с учительницей музыки. Сегодня она общалась со мной не холодно, как раньше, а как моя лучшая полдруга. Учительница похвалила «новое» звучание пианино в актовом зале. Поинтересовалась, не взгляну ли я и на пианино в музыкальном классе. Я пообещал учительнице, что непременно выполню её просьбу. Сделаю это позже: после концерта.
После уроков мы будто бы случайно встретились в вестибюле школы с Геной Тюляевым. Эта «случайность» порадовала мою двоюродную сестру — это я понял, когда только что спешившая домой Иришка вдруг словно и позабыла о спешке, вступила в обсуждение с Черепановым и Тюляевым темы грядущих школьных выпускных экзаменов. Геннадий вместе с нами вошёл в гардероб, вместе с нами вышел из школы. В нашей компании он пошёл и дальше — спорил с Алексеем о том, когда и с какой целью «наши» запустят межпланетную автоматическую станцию «Луна-10».
Черепанов утверждал, что «Луна-10» стартует в начале апреля. По его мнению, новая станция повторит и «закрепит» посадочные манёвры своей предшественницы и доставит на Луну портреты Ленина и Гагарина (чтобы осенью Гагарин и Леонов установили их на «нашей временной лунной станции»). Тюляев же уверял, что на этот раз автоматическая станция полетит не с портретами, а с «живым организмом на борту». Он предположил, что первой на поверхность Луны отправится мышь или крыса. Заявил, что «героическая смерть» животного «спасёт жизни людей» в будущем.
До ужаса боявшаяся мышей Иришка заявила, что мышь ей не жалко («если надо для науки»). Она высказала надежду на то, что в «безвозвратное» путешествие на Луну не отправят собаку. Потому что собак моя двоюродная сестра обожала. Надя, Лёша и Геннадий хором заверили Лукину, что «наши учёные не такие». Они сказали, что это американцы бы наверняка отправили на верную смерть к Луне обезьяну или собаку. Но «советские люди», по их мнению, на подобные «зверства» не пойдут — в крайнем случае, на Луне подохнет советская крыса (а то и вовсе «всего лишь мышь»).
Уже на подходе к дому я заметил направленный на меня Иришкин жалобный взгляд.
Я повернулся к Тюляеву и спросил:
— Гена, зайдёшь к нам?
Почувствовал, как пальцы двоюродной сестры неожиданно сильно стиснули мою руку.
Тюляев неуверенно повёл плечом и ответил: