- Что же мы дальше будем делать, Женечка? — нарушил наконец молчание Бубенец. — Уезжать нам придется.
- Не надо уезжать, Митя, — еще крепче прижалась к мужу Женя. — Некуда нам уезжать.
— А жить как будем? Не верят мне. От тоски повесишься.
— Я верю. Мама верит.
- Ты — это еще не все, — печально улыбнулся Дмитрий.
- Ну вот, ты всем и докажи, — подняла голову Женя, — всему народу. Дмитрий ничего не ответил.
- Слушай, Митя, — горячо, вполголоса проговорила Женя, — ведь ты у меня смелый, сильный. Сегодня вон как двух этих захребетников отделал. Но такими делами ты народу ничего не докажешь. А вот если найдешь, кто убил Александра Даниловича, тогда другое дело.
- Как же я разыщу? — неуверенно спросил Дмитрий.
- А ты иди в город, — не сдавалась Женя. — Иди к тому майору, который тебя допрашивал. Помоги ему.
— Чем?
- Ай, какой ты недогадливый! — начала горячиться Женя. — Абдукадыр Мерген смотрел следы. Он говорит, что убийцы — не наши люди. На машине приезжали. А кто их привез сюда? Ты шофер, вот и помоги чекистам разыскать шофера, который привозил в наш колхоз бандитов.
- Ладно! Я пойду в город к майору, — после долгого молчания согласился Дмитрий. — Нужна ли будет моя помощь, не знаю. Но если нужна, то я себя не пожалею.
…Солнце еще не встало, а Дмитрий уже шагал по обочине полевой дороги, ведущей к шоссе. Он шел налегке. В вещевом мешке, закинутом за спину, лежала сунутая туда Женей смена белья и офицерский костюм, в котором Дмитрий был в злополучный день убийства Лобова. Навстречу Бубенцу, размахнувшись на половину неба, сияла чистыми радостными красками утренняя заря. Ночная прохлада, столкнувшись с теплым дыханием наступающего дня, побежденная, упала на траву и хлопковые поля обильной росой. Все кругом серебрилось от росы, и только за Дмитрием по траве тянулся темный след.
Дмитрий шагал, полной грудью вдыхая прохладный утренний воздух.
Угнетенное настроение сменилось бодростью, уверенностью в себе, в своих силах, в правильности принятого решения.
Впереди на дороге показался человек.
«Кто это так рано выбрался в поле? — подумал Дмитрий и, вглядевшись, узнал идущего к нему навстречу. — А, это Абдукадыр Мерген. На охоту, видать, направился».
Но Мерген шел не на охоту. Поравнявшись с Дмитрием, он внимательно посмотрел на него и спросил:
- Зачем ты уходишь из «Счастливого»?
- Так надо, отец, — ответил Дмитрий. — Ухожу.
- Семен знает? Твоя жена знает об этом? — требовательным тоном допытывался Мерген.
- Знают, — кивнул Дмитрий и, видя недоверие на лице старого охотника, добавил: — В город, к майору Кретову иду, помогать искать убийцу гвардии полковника. Только прошу тебя, молчи об этом.
Лицо Мергена посветлело.
- Правильно делаешь, — одобрительно кивнул он головой. — Ты шофер, иди узнай, какой шофер привозил черных людей в «Счастливое» в ночь гибели Искандера. След машины видел?
- Нет. Где он? — спросил Дмитрий.
- Ты идешь помогать чекистам, а оставляешь здесь начало следа врагов. Пойдем, я тебе покажу.
Старик прямо через поля провел Дмитрия к месту, которое осматривал с Кретовым. След еще сохранился.
- Видишь? — указал он на отпечаток покрышек машин. — Сюда приезжали и отсюда уезжали на машине с таким колесом убийцы Искандера.
- Ловко разобрались, — удивился Дмитрий. — Да вы, отец, настоящий разведчик.
- охотник, — поправил Бубенца Мерген. — Сейчас охочусь за теми, кто убил Искандера.
- След приметный. Пойду в город пешком. Если машина свернула с шоссе, пойду по следу, — пообещал Бубенец.
- Передай от меня привет молодому чекисту, приезжавшему сюда. Скажи ему: Абдукадыр не забыл своего обещания.
- Обязательно передам, — заверил Дмитрий, прощаясь со стариком. — Ну, я пошел, отец.
- Иди. А мне надо к Семену. Сейчас Семке очень тяжело. В его доме убили Искандера.
10. МАШИНУ ВЕЛ ГАНИ РУСТАМОВ
На рассвете девять сильно запыленных грузовых машин остановились на самом въезде в город перед полосатым железнодорожным шлагбаумом. Две пары рельс, тускло поблескивая, с одной стороны уходили в бесконечную даль, с другой, отлого изгибаясь, скрывались в пригородных садах. Оттуда, из-за поворота, слышалось надсадное дыхание паровоза и гул приближавшегося тяжело груженного состава.