Так не бывает. Только не с ним.
— Здравствуйте.
Тем временем многолетний плод его больного воображения, мечта, сотворенный в голове образ и эталон совершенства наконец заметил ещё одного присутствующего и осторожно улыбнулся. Матерь Божья! Даже ямочки на щечках были точно такими, как он и представлял. Ричард почувствовал, что реальность все же уходит из-под ног. Света отчаянно не хватало, но и в этом сумраке он прекрасно видел знакомые черты. Когда так долго рисуешь в голове чье-то лицо, узнаешь его из миллиардов других. А он потратил не один год, создавая в своих снах ЕЁ. Господи…
Так. Не. Бывает.
— Ах, мисс Джонсон! — лиловая в полумраке голова Хилл кивнула. — Хорошо, что все же успели. Надеюсь, вы не подеретесь с мистером Фоксом.
Визгливый одинокий смех отрезвляюще разнесся по тому, что могло сойти за гостиную.
— Может, объяснитесь? — у Ричарда прорезался голос. Он повернулся к нервно смеющейся женщине, все еще борясь с наваждением, и уставился тем самым взглядом, от которого любой работник мастерской отца обычно начинал заикаться. Сработало и в этот раз.
— Мисс Джонсон тоже хотела посмотреть один из этих домов. Мы договаривались с ней давно, но потом приехали вы, попросили срочный показ… — забормотала Хилл.
— И? — к устрашающему взгляду добавилась пугающе поднятая бровь.
— И мы сейчас посмотрим дома, выберем понравившийся каждому из нас и разойдемся с миром. Возможно, станем дружными соседями, — неожиданно вклинилась та, что никак не могла существовать, но почему-то существовала. Мисс Джонсон протянула тонкую ладошку. — Я Энн.
Энн… Что ж, у его многолетней фантазии появилось имя, либо он окончательно тронулся и галлюцинирует, а Хилл вместе с ним.
Нет. Так все же не бывает.
— Ричард… Можно просто Рич, — проговорил он, чувствуя, как рядом с ней стихает противно свербевшее раздражение. Да что там, Фокс вообще забыл, о чем шла речь. Дом? Какой к чертям дом… Ее пальцы казались такими тонкими и хрупкими, но Ричард отлично знал, как сильно они могли стискивать его плечи.
Не может быть. Этого просто не может быть.
— Очень приятно, — Энн снова улыбнулась и обратилась к Хилл. — Надеюсь, я не много пропустила?
Она отвернулась, а Рич неожиданно понял, что смотрит на хрупкие лодыжки, где точь-в-точь с его давнишней выдумкой синими звездами расположилась маленькая татуировка. Скользит взглядом по икрам, впалым ямочкам коленей, поднимаясь выше туда, куда воспитанному мужчине смотреть никак не полагалось, но очень хотелось. Ее джинсовые шорты были именно такими, как ему нравилось, скрывая своей короткой длиной достаточно, чтобы захотелось положить руки на эти чуть оборванные карманы. Дальше бы он прошелся по небольшому кусочку обнаженной спины, натыкаясь пальцами на завязанную узлом тонкую клетчатую рубашку. Ему тоже нравились такие. Господи! Да вся Энн оказалась абсолютным воплощением того, что он готов был бы полюбить. Нереальная, эфемерная, точно пришедшая из его самых сокровенных снов. Таких случайностей не бывает! Ведь ни разу до этого дня он не видел ее вживую. Не знал, что она вообще существует…
— Рич, что скажешь? Эти трубы можно починить или проще сразу заменить? — в его уши неожиданно врезался веселый голосок.
— Что?
Он тряхнул головой, чувствуя, как липнут к потному лбу длинные волосы, и уставился в ее глаза. Конечно же, зеленовато-карие. Какие еще? Ричард сам придумал их, глядя на чуть пожелтевшую от осенних холодов траву в родном Мичигане. Украдкой пробравшийся сквозь неплотно задернутые жалюзи солнечный луч упал на лицо Энн, заставив золотой пыльцой вспыхнуть десяток веснушек.
Она смотрела на него снизу вверх и ласково улыбалась.
Не бывает таких совпадений…
— Посмотри, пожалуйста, на эти трубы, — она терпеливо махнула рукой в сторону приоткрытой дверцы под кухонной столешницей. — Если верить миссис Хилл, то второй дом в лучшем состоянии…
— Конечно, мне можно верить!
—… и хотелось бы сразу понять — сколько придется сюда вложить, если это жилище все же достанется мне. Я мало что в этом понимаю, может, ты сможешь справиться лучше.
Лучше? Он мог починить все что угодно. Абсолютно. В двенадцать сам собрал первый мотор своего чоппера, в восемнадцать стал главным механиком, в двадцать пять — руководил инженерным отделом в фирме отца и имел за плечами диплом университета. Смог бы он оценить трубы? Да, но только не тогда, когда ему придется прямо на глазах у Энн впихивать свои совсем немаленькие плечи в узкий проем под раковиной. Но разве он мог отказать ожившей мысли?