Тема, которую Селин уже затрагивал в письме тому же человеку, менее чем за месяц до того (письмо из Кларсковгаарда, Дания, от 21 апреля 1949 г.):
«Относительно еврейского происхождения Гитри сомнения остаются. При оккупантах он хвастался дворянским происхождением, голубой кровью... Я много чего слышал... Он из Бернаймов, торговцев картинами. Это точно, он их приёмный ребенок (он уже почти не говорит об этом)... Они построили ему театр. Письменные документы, предъявляемые им, тенденциозны, неполны, в них нет ничего конкретного. А, чёрт! Он прав! Он защищает себя, как может, хорошо... Но сказать, что девушка девственница! НЕТ! Её целовали, имели??? Это оформлено??? Тем лучше! Хлопаем в ладоши! Я даже захотел быть свидетелем!..»
Кроме того, следует уточнить, что во время Оккупации Саша Гитри никогда не скрывал своего полного презрения и отвращения к этому коллеге, который упивался самыми гнусными антисемитскими памфлетами. Знакомый Гитри, поклонник Селина, однажды не смог скрыть своего восхищения этим автором, и начал читать перед пришедшим в ужас Саша отрывок из «Белых одежд» («Beaux Draps». Название происходит от устойчивого выражения, антифразиса — «Être dans de beaux draps». — Прим. перев.), закончив, сказал:
— О! Какой напор! Какой поворот!
— Вы правы, — сказал ему Гитри. — Это отвратительно, как падение в грязь.
И вот, в разгар Оккупации, как бы случайно, некоторые недоброжелательные люди, которые были уверены в том, что Люсьен не был рождён Гитри, с радостью прочтут статью, опубликованную в газете «L'Univers israélite».
В то время в Париже ходили слухи, что настоящее имя Люсьена и Саша — Gainsbourg! Именно коллаборационистские газеты «La France au travail» и «Le Pilori» собирались использовать эти «сведения» для возобновления нападок, заключающихся в том, что настоящее имя Люсьена — Вольф, к этому они ещё добавят, что мать Саша, Рене Дельмас — русская еврейка, что, конечно, усугубляет обстановку вокруг Гитри, поскольку оба его родителя, следовательно, оказались бы неарийцами.
«Le Pilori» получила в свои руки телеграмму, которую Саша отправил Жоржу Манделю (Georges Mandel), стремясь доказать с её помощью, что еврей Гитри был близким другом еврейского сотрудника Клемансо.
«La France au travail», со своей стороны, опубликует 31 декабря 1941 года отвратительную статью, озаглавленную «Мсьё Моа еврей?» («M. Moâ est-il juif?»), в которой можно было прочитать такое:
«Вы все знаете этого доброго М. Моа. Ну что ж! Он вернулся к нам. Между прочим, уже как несколько месяцев. Смутно обеспокоенный, поначалу. Он приободрился достаточно быстро. Они не знают о моём происхождении, сказал он своему другу Леви (Lévy) и многозначительно подмигнул. Ей-богу! Он не хвастается этим! Совсем недавно он даже озаботился скрыть его, когда ему пришлось предоставить властям доказательства своего арийского происхождения. Разве в опроснике, который он заполнил, он не вписал театральную фамилию своего отца вместо своего отчества?[...] Он всегда проявлял искреннюю симпатию к евреям, своим сородичам. [...] В своих делах он оставлял лучшие места для людей своей расы».
Прочитав эту статью, Саша возмутился и 6 февраля 1941 года отправил в газету длинное возмущённое письмо, исчерпывающе отвечающее на нападки этого издания. Он начал с объяснений директору, что он не еврейского происхождения и что Гитри действительно его гражданское имя. Он не боялся заявить, что раньше ему уже пришлось предоставить оккупационным властям все необходимые доказательства своего арийского происхождения. Затем он подробно описывает часть своего генеалогического древа, этим показывая, что ни по отцовской, ни по материнской линии он не еврейского происхождения, завершая так: «Итак, оставьте меня в покое (отъе...сь от меня), как говорил Куртелин!» («Alors, qu’on me f... la paix, comme disait Courteline!»).
Можно утверждать, что эта «возня», организованная в форме настоящей кампании в прессе, была затеяна самими немцами. И это вполне возможно, потому что эти газеты были на их содержании. Но почему немцы так сильно желали навредить Мэтру? Вполне вероятно, они всегда были убеждены, что он еврей, и что таким образом они хотели разоблачить его любой ценой.