За несколько дней до 17 июля, когда он впадает в полукоматозное состояние, он говорит своему секретарю:
— Когда вы пойдёте туда, чтобы принести мне несколько роз, а мне бы очень хотелось, чтобы вы туда возвращались, не забывайте взять одну из букета, чтобы отнести её несколько дальше, и от меня тоже, на запущенную могилу, где покоится Стендаль.
Затем наступает бред и агония. Его последними словами будут:
— Публика... Помечтаем... Лафонтен... Поедемте, дети мои, на машине...
23 июля журналисты разбили лагерь перед домом 18 по авеню Элизее Реклю. В полдень профессор де Женн (de Gennes) сделал заявление: «Состояние здоровья мсьё Саша Гитри в последние дни внезапно ухудшилось. Сегодня утром температура: 41,1 градуса». Прибывают близкие: Клеман Дюур, Жюльетта и Марсель Ашар, Мари Марке (Mary Marquet), Жак Беккер (Jacques Becker).
24 июля 1957 года, вскоре после 4 часов утра, Рене Шалифур, преданный шофёр Саша, вышел из особняка и объявил журналистам: «Мсьё умер».
Эпилог
На земле есть две неприемлемые вещи: смерть и налоги. Но я бы поставил на первое место налоги.
Лана позаботилась о том, чтобы публика в последний раз простилась с её мужем и смогла пройти в дом на Элизее Реклю.
26 июля двенадцать тысяч человек прошли перед его гробом.
На следующий день утром его похоронили на кладбище Монмартр рядом с братом Жаном и отцом. Лана будет похоронена здесь же в декабре 1990 года.
Его смерть — это смерть моей юности, времени роскошной бедности, когда мы могли тратить время впустую. Нежное и внимательное — такое было сердце этого человека, которого считали эгоистом. Его предназначением было очаровывать и преодолевать жизненные невзгоды. Он этим и занимался до последней минуты, героически. И если он позволил смерти победить, то это без сомнения потому, что современная жизнь уже не предлагала ему той духовной роскоши, которую он ставил выше необходимого. Ещё один человек за бортом, незаменимый. Вскоре от экипажа не останется ни одного человека, и затонет сам корабль.
Прощай, мой дорогой, мой великий Саша, мой друг детства, мой замечательный попутчик. Спи спокойно. Во всём мире занавес ещё долго, очень долго будет подниматься, опускаться, снова подниматься перед грандиозными успехами твоих творений. Твои искрящиеся реплики всё так же будут вызывать смех, волновать зрителей грядущих поколений. И кто знает, не создастся ли у наших правнуков, аплодирующих твоим восхитительным комедиям, впечатление, благодаря твоему улыбчивому гению, что твоё время было самым счастливым в мире; что любовь царила в нашей республике; что жизнь и деньги были лёгкими тогда; что все женщины были красивы; что дух витал по улицам Парижа; словом, что нам повезло и мы действительно познали сладость жизни.
Биарриц, Банн, март 2009.
Иллюстрации
«Я и не думал, что можно сделать работу драматурга ещё более приятной! И всё же, благодаря Ронеофону, у меня создаётся ощущение, что каюсь когда не работаю. Саша Гитри»
