Комендант молча наблюдал, с каким трудом измученные парни держали ложки опухшими пальцами.
— Ладно, пацаны, завтра отдыхайте. Но имейте в виду, только один день.
— Спасибо тебе, Петрович, — благодарили матери, чьи сердца разрывались от жалости за своих детей.
А дед Архип всё сокрушался о Дмитриче:
— Да-а, хороший был мужик.
— Почему был? Он же не умер, — возразили ему.
— Так ведь с нами больше нет его, вот и жаль. А этот злыдень сам напросился. Зло возвращается, вот и ему возвернулось.
После ужина работники сразу пошли спать, сильно устали. Первый рабочий день — самый тяжёлый. Вскоре раздался по всему шалашному посёлку дружный, крепкий мужской храп. Дети старались не шуметь.
На другой день Никола подозвал друга:
— Демидка, собери пацанов. Дело есть.
— Какое?
— Потом узнаешь. Жду в овраге.
Демид, хоть и был на год старше Кольки, ему уже полных семь лет исполнилось, но во всём слушался друга. Побежал собирать сверстников.
Когда все собрались, Никола заявил:
— Здесь будет наш штаб. Чуть что — сюда.
— А что за дело? — не терпелось мальчишкам.
— Надо одно место сравнять с землёй. Чуете, смердит?
— Не-ет, — не поняли пацанята.
— Что за место? — спросил Антон.
— А злодея вчера схоронили, слышали?
— Угу, — закивали ребята.
— Так вот, слушайте…
И Коля выложил свой план. Он хоть и был самый младший среди собравшихся, но его план всем понравился.
В этот же день ребята разобрали шалаш убитого охранника. Весь. Ни веточки не оставили, всё побросали в овраг. Чтоб ничто о нём не напоминало. А внизу, в овраге, развели огонь и все ветки сожгли. Взрослые пришли с работы, а место чистое. Комендант только покачал головой.
Как только спала утренняя роса, Дарья засобиралась в лес.
— Можно, я с вами? — спросила Лена.
Бабушка не прогнала, значит, можно. Сегодня они пошли на лесную поляну. Дарья внимательно разглядывала растения. Нашла листья подорожника. Лена заметила и тоже начала искать такие же листья. Нашла несколько крупных листочков, собрала из них букетик, показала Дарье:
— Такие подойдут?
Та посмотрела, кивнула головой и сунула девочке корзинку. Лена положила в неё свой букет и побежала искать дальше. Подорожника набрали полную корзину, принесли на берег овражного ручья, промыли.
Дарья подошла к Алексею:
— Покажи руки.
Это были первые слова, которые от неё услышали. Лёша протянул свои опухшие, израненные ладони. Дарья наложила на них листья подорожника:
— Перевяжи.
К бабе Дарье подошли и остальные парни, чьи руки сильно болели от вчерашней работы. Всем она приложила листья подорожника. Целый день ребята ходили с перевязанными ладонями. На ночь Дарья поменяла всем листья на свежие. Утром парни почувствовали себя намного лучше.
— Теперь знаем, к кому идти за помощью, — благодарили они Дарью.
Лене тоже было приятно, ведь это она помогала собирать лекарственные листья. А ещё она узнала, как ими лечат раны.
В посёлке бездельников не было. Девочки мыли посуду, стирали, ходили в лес по грибы и ягоды, приглядывали за малышами, помогали старым и больным, когда взрослые были на работе. У мальчишек тоже свои дела: таскали воду, приносили дрова для костров, где готовили еду, бегали по грибы и ягоды. Иногда ловили рыбу. Да мало ли дел у детей? Только и слышно:
— Принеси, унеси, сбегай, отдай, возьми…
Марфа лежала в своём шалаше. Муж работал в лесу. Дочка Клава — по хозяйству. Её в пятнадцать лет в лес не брали. Время от времени Клава наведывалась к маме, вечером принесла ей ужин.
— Мамочка, я вам поесть принесла.
Марфа повернула голову к дочери:
— Съешь сама, доченька. Или бате отдай, замаялся совсем.
— Ешь, ешь, Марфушка, — поддержал дочку отец.
— Что уж на меня продукты-то переводить? — Слабым голосом отказывалась женщина. — Всё одно, скоро Бог приберёт. Ох, скорей бы уж. Устала я.
— Мам, не надо так. Вы ещё поправитесь. Вон какой тут воздух чистый и вода вкусная, из ручья брали.
— Так, деточка, всё так. Ну хорошо, дай немного похлебать. Не отстанешь ведь.
— Не отстану, — обрадовалась Клава и поднесла ложку ко рту матери. Марфа поела совсем немного.
— Всё, больше не могу.
— Ну, ладно, отдыхайте, — дочка заботливо подоткнула со всех сторон одеяло, чтобы мама не мёрзла.
Через несколько дней Марфы не стало. Заплаканная Клава прибежала к Анне Семёновне:
— Матушка, отпойте, пожалуйста, мою маму, вы умеете.