— Рана затягивается, так что до свадьбы заживёт.
— До чьей свадьбы? — спросил Венька.
— До твоей, до твоей. Меланья, проводи меня, — лекарь вышел из землянки. Следом, одевшись, вышла Меланья.
— Прогуляемся? — предложил Гололобов.
Чуть замешкавшись, женщина согласилась.
Вначале говорили ни о чём, вышли на дорожку в сторону Красного.
— Ты мужа любила? — спросил Николай Фролович.
Меланья не ответила.
— Прости, не хочешь — не отвечай.
— Почему же? Нет, не любила.
— Но замуж-то пошла.
Нехотя женщина начала рассказывать:
— Я совсем молоденькой была. Отец задолжал Филиппу денег. Не мог отдать. — Меланья снова замолчала.
— И что, тебя взамен долга?
— Да. Отец долго думал, но выхода другого не нашёл.
Ещё чуть прошли, повернули обратно.
— Я зимой овдовел. Ты знаешь…
— Знаю. Анна Николаевна с нами на заготовке дров работала. Там ей плохо и стало.
— Худо одному, — вздохнул он.
Дальше до самой землянки шли молча. И, уже прощаясь, Николай Фролович взял её руки в свои, сказал:
— Ты мне понравилась, Меланья.
Она вздохнула, но ничего не сказала.
— Спокойной ночи, — попрощался он.
Она кивнула и зашла в землянку.
Она долго не могла уснуть, нахлынули воспоминания, тревожило признание Гололобова.
Апрель — мокрый месяц, не знаешь, как и обуваться: в валенках уже сыро, в ботинках сыро и холодно — снег и лужи, сапоги мало у кого есть. Но, как бы ни одевались, как ни обувались, работать было надо. С утра до вечера, каждый день. Кашель — для всех привычное дело.
В конце апреля тронулся на Ёлве лёд. Весь посёлок высыпал на берег. Те, кто работали на стройке, с утра и во время перекуров любовались этим весенним зрелищем, те, кто оставались в землянках, вышли на обрыв, а те, кто работали в лесу, пришли к реке вечером, после работы. Вначале лёд шёл только посередине реки, но вот ближе к берегам стали откалываться мелкие льдинки, и вдруг треснула крупная глыба, сдвинулась, замерла, словно раздумывая, плыть или ещё подзадержаться у родного берега, но упрямое течение не дало ей много времени на раздумье. Медленно развернулась глыбина и поплыла.
— Так и нас оторвало от родного берега и понесло куда-то, — не замечая скупых слёз, произнёс дед Архип.
Ледоход на Ёлве
У каждого в душе возникали свои чувства — и тревога, и надежда на перемены, надежда на лучшее. Хотелось, чтобы лёд унёс с собой всё плохое. А плохого пока ой как много. Человеку всегда верится, что скоро всё изменится, и изменится к лучшему. Без веры жить невозможно.
Скоро белые ночи. Разве есть что-то, что заставило бы молодых людей сидеть вечерами в землянках? Только неволя. Но здесь они были относительно свободны, поэтому каждый вечер уходили на гулянья. Среди них и те, кто уже начал работать, и те, кто пока не работал. Обычно парни собирались у моста в самом начале оврага, поджидали девчат, и они подходили группами по пять-шесть человек. Затем большой ватагой молодёжь шла по другой стороне оврага к строящемуся посёлку и дальше по берегу реки до Круглого озера. Сначала шутили, смеялись, затем отделялись парочки. А те, кто ещё не определился, так и держались группой, баловались, рассказывали всякие байки. Парни развлекали девушек как могли. Радость и полученная от гулянья энергия давали силы на будущий тяжёлый день, а днём они с нетерпением ждали вечерней встречи, ночных прогулок.
Но однажды девчата решили подшутить:
— А давайте сегодня к парням не пойдём, уйдём в другую сторону.
— Ага, да так, чтобы они не заметили.
— Интересно, что будет?
— Только глядите, ни гу-гу.
Девушкам пришлось проявить смекалку. Когда все ребята ушли к мосту, девчата незаметно, по одной, проскользнули в лес, в сторону ледянки. Кто прятался за развалинами шалашей, некоторые подключили стариков:
— Дед Архип, Спиридоныч, выручайте.
Старики с удовольствием подыграли озорницам — прикрыли девчат, пока они не отошли от землянок и не юркнули в лесную чашу. Да парни особо и не присматривались, не ожидали подвоха, переговаривались, шутили, кто-то покуривал, сплёвывая сквозь зубы.
Шло время, девушек не было. Ещё подождали — нет девчат. Стали беспокойно поглядывать в сторону землянок, потом не выдержали, отправили гонцов — мальчишек помоложе:
— А ну, пацаны, гляньте, где там наши крали.
И что же? Вернулись гонцы и сказали, что девчонок нигде нет.
— Где же они? — растерянно переглянулись парни.
— Наверно, по крутому склону спустились и уже на посёлке, — предположил кто-то.