— Да, я ходил на Красное, видел, что они второй барак поставили и конюшню расширили.
— Так вот, своих лесорубов передашь в подчинение начальнику лесопункта. Там же организуются первичная партийно-комсомольская ячейка и профсоюзная ячейка. Все вопросы будете решать совместно.
— Ясно, товарищ уполномоченный.
— А культработник с учителями будут вести просветительскую работу здесь, в посёлке.
— Будем работать со всеми рука об руку, — заверил комендант.
— Рад, что ты всё понял, поехали на берег. До свидания, красавица, — обернулся он к Светлане.
Иван Тимофеевич уже поджидал их на улице.
Перед отплытием уполномоченный сказал:
— Ну что ж, живите, держитесь. Теперь будем ждать зимнюю дорогу. Если что срочное — на лошадях до Ёлдино, а там свяжемся.
— Ну вот и дождались, — Мария остановилась в дверях новой комнаты.
Вперёд протиснулись Николка, Дунечка Стрелкова и Саша. Двухгодовалые Ванятка и Зиночка сидели на руках родителей.
Дед Архип вошёл после всех, прошагал к окну, повернулся и развёл руками:
— Что, соседушки, с новосельем!
— В тесноте, да не в обиде, — поддержала Мария Андреевна, мама Саши Бойникова.
— Светло-то как, — удивлённо хлопала глазами пятилетняя Дуняша.
— Ну что ж, будем располагаться, — глава семейства Стрелковых Савелий посадил Зиночку на деревянный топчан.
Заселяли восемнадцатиквартирные бараки. Это были дома с длинными сквозными коридорами, в два крыльца с торцов. С обеих сторон по коридору располагались по девять комнат, в каждой из которых селились по девять-двенадцать человек. Как большой семьёй жили в землянке, так все и переселились в комнаты. За редким исключением. У единственного окна стоял стол, рядом с дверью — печка, а всё остальное пространство вдоль стен было занято двухъярусными топчанами, только в отличие от землянок топчаны были сколочены из досок, а не из жердей. И стол был из досок, и скамейка.
— Да, тесновато, — присел на скамейку отец Николки, — но ничего, всё лучше, чем в землянке.
Кому где спать, разобрались быстро. Детвора шустро полезла наверх.
— Ребятки, оставьте мне там место, — пошутил дед Архип.
Чуть постояв, повздыхав, женщины начали раскладывать нехитрый скарб, посуду.
Все прибывшие в прошлое лето уплотнились и заселились в эти два барака. Даже одну угловую комнату выделили под фельдшерскую. Но и землянки пустыми не остались. Они тоже были битком набиты спецпереселенцами, которых доставили летом 1931 года. Из шалашей все перебрались в землянки.
Один четырёхквартирный дом занимала школа, половину второго такого же дома подготовили под ясли-сад, из двух оставшихся квартир одну отдали под учительскую, ещё одна пока оставалась свободной. Для начальства.
Но Виталий Иванович не переселялся. Он считал, что должен жить при конторе и складе.
— Найдутся жильцы, — махнул он рукой.
И действительно, нашлись. Скоро туда заселился начальник лесопункта Богатырёв Сергей Петрович. Его семья ещё не прибыла, но с открытием зимней дороги её ожидали.
В учительскую квартиру перебрались Владимир Фёдорович с мамой и сестрой, а вскоре и Любовь Андреевна с ними стала жить.
Что из себя представляла в то время квартира? Это — всего две комнаты, в первой комнате, которую называли кухней, были печка, стол, самодельная скамейка или табуретка. Ещё помещалась в ней узкая одноместная кровать или раскладушка. Другая комната была побольше, там все спали. Для хранения одежды вбивали в стену гвозди, на кухне — для верхней и рабочей, в комнате — для платьев и более нарядной одежды, у кого она была. Да, ещё в кухне стоял тазик для умывания. Если не было табуретки, его ставили на чурку, не было умывальника — поливали друг другу из ковшика или другой посуды. Так и жили. Но и такая отдельная квартира казалась роскошью.
Все считали правильным, что в единственной на тот год квартире жили учителя. Даже, перебравшись в новый посёлок, Владимир Фёдорович и Любовь Андреевна трижды в день ходили за ручей к конторе — встречали и провожали учеников. Тех, которые остались в землянках.
Ночью Ольга Левашкина почувствовала, что скоро рожать. Она растолкала Никиту. К тому времени они уже жили вместе.
— А что мне делать? — испугался он.
Проснулась Вера, сестра Ольги.
— Что случилось?
— Кажется, Ольга рожает, а я не знаю, что делать.
— Пойду за доктором, — Вера в темноте обулась, накинула кофту.