— Пошли.
И они убегали на весь вечер.
В другой раз придёт:
— Клава, сегодня вечер — красота, луна светит. Идём гулять?
— Идём.
Они гуляли по посёлку. И не только они. Люди шутили, веселились, пели песни. Нагулявшись, Павел провожал её к садику.
А то придёт парень, принесёт несколько кусков сахара. На тёплой печке постоянно стоял большой чайник с горячей водой, а у Клавы в маленькой кастрюльке всегда заварка из листьев брусники или чёрной смородины. Зажигали лампу и пили чай с сахаром, рассказывали, у кого как прошёл день. Потом лампу тушили — керосин надо было экономить, садились рядышком. Павел обнимал девушку, и они мечтали:
— Клав, давай поженимся.
— Ага, поженимся. А где будем жить?
— Ко мне пойдём. Нам ведь квартиру дали.
— Вас и так уже четверо. Спите все в одной комнате.
— Ну и что. И ты со мной.
— Нет, я боюсь.
— Глупенькая. Так же все живут.
— Ну и пусть все. А я боюсь.
— Так у нас с тобой никогда детей не будет.
Свои мечтания они прерывали долгими поцелуями.
— А знаешь, Паш, давай мы будем с тобой хорошо-хорошо работать…
— Мы и так хорошо работаем.
— Ну да. Я вот думаю, следующим летом опять будут строить дома. Мы с тобой поженимся и попросим себе квартиру.
— Я тоже так думал, — согласился парень.
— Представляешь, — продолжала Клава, — вечером пьём чай в своей квартире. Понимаешь, в своей. Только я и ты. Вся кухня наша. И вся комната наша. Я занавески красивые повешу.
— А где ты их возьмёшь?
— В магазине ситчик красивый лежит. Заработаем с тобой денег и купим. Я сама пошью.
— Мечтательница ты моя.
Так они весь вечер говорили и целовались.
— Паш, иди уже. Скоро на работу вставать, а мы и не ложились.
— Не хочется от тебя уходить.
— Но надо. Вот поженимся, тогда и будем вместе.
Павел нехотя уходил.
Одну из квартир выделили под столовую. Конечно, это громко сказано, но так её называли. Первая комната с печкой и двумя столами — кухня. На одном столе стопками посуда — миски, кружки, стаканы, на полотенце ложки, на другом столе готовили еду. Во второй комнате стоял сколоченный из досок длинный стол, по бокам — скамейки. Есть приходили в основном одинокие мужчины. И подростки иногда прибегали с котелками, брали еду на семью.
Заведовала столовой Меланья. Работала одна: и за водой на ручей ходила, и печку топила, и варила, и посуду мыла. Управлялась легко, так как столовую посещало очень мало народа. С дровами ей помогал Гололобов — колол, заносил, печку растапливал, а подкладывала дрова она уже сама.
Николаю Фроловичу как фельдшеру тоже выделили отдельную квартиру. В ней он жил с сыном Анатолием и Меланьей.
— Миланушка, ты не жалеешь, что согласилась жить со мной? — время от времени спрашивал он.
Он любил её, но ответной любви не чувствовал.
— Нет, не жалею. Успокойся, наконец, — с грустной улыбкой отвечала она.
Женщина уважала Гололобова, держала дом как хорошая хозяйка, но где-то там, в глубине души, любила Семёна и ничего не могла с этим поделать. Меланья понимала, что у них никогда и ничего с парнем не будет, но душа ныла. Семён был с Еленой Погореловой. Меланья знала, что от весёлых, пусть и не очень красивых девушек парни не уходят, и смирилась.
Как-то заглянул в столовую комендант:
— Меланья, пришло постановление — кормить школьников бесплатно. Готовься.
— Хорошо. А чем кормить?
— Будут привозить молоко. Хлеба нет — придётся печь лепёшки. Будешь делить их на несколько равных частей. Не мне хозяйку учить. Муку подбросим.
— Ученики здесь будут питаться?
— Да, группами. Тут недалеко, прибегут.
Завтрак нехитрый — полкружки кипячёного молока и кусочек лепёшки, но, если учесть, что дома люди сидели впроголодь, это была очень большая подмога.
— Эх, жалко, что я не хожу в школу, — жалели дети, которые ещё или уже не подходили для учёбы по возрасту. А ученики не пропускали ни одного дня: учиться интересно, и кормят бесплатно.
Николай Фролович постоянно находился в фельдшерском пункте. Не стало Дарьи, и люди потянулись к нему. Народу много, работы хватало. Чем мог, Гололобов помогал людям, но перед массовым голодом и истощением он был бессилен.
— Виталий, — как-то по осени обратилась к коменданту Ульяна, — все из землянок перешли в посёлок, а мы что же, тут одни за ручьём останемся?
— Не беспокойся, Ульяна, я уже всё продумал и предпринял. Завтра же переходим в квартиру.
— А контора? А склад?
— Для конторы я оставил угловую комнату в новом бараке. Туда и перевезём все бумаги, документы. А из склада оставшиеся продукты и товар отвезём в магазин к Светлане.